— Да, конечно, извините. В этой статье предсказывается поведение магнитных монополей в азотной атмосфере.
— В азотной?
Чарлз пожал плечами.
— С точки зрения физика, атмосфера Земли является именно азотной. Кислорода в ней значительно меньше, хотя, с точки зрения количества, он и идет вторым. Фактически, это примесь, как и другие газы.
— Надеюсь, борцы за чистоту окружающей среды никогда об этом не узнают. Страшно подумать, что может получиться, если вы и вам подобные возьмутся за разработку экологического законодательства. Не сомневаюсь, что первым пунктом в вашем законе будет борьба за очистку нашей замечательной азотной атмосферы от всяких там примесей!
— В данном случае, — вежливо, но твердо возразил Чарлз, — термин «азотная атмосфера» является ключевым. Общеизвестно, что монополи вызывают распад протонов и нейтронов…
— Уверяю вас> этот факт далеко не так широко известен, как вы, очевидно, полагаете, — снова перебила Элис, осторожно опускаясь на край кровати. — Я, во всяком случае, никогда об этом не слышала.
— Ну хорошо, примите мое утверждение за аксиому. — Чарлз украдкой вздохнул. — В своей статье мистер Коршунов описывает, что, по его мнению, произойдет, если магнитный монополь вызовет распад одного протона в ядре атома азота, состоящего из семи протонов и семи нейтронов. После взаимодействия ядра с монополем образуется тринадцать нуклонов, некоторое количество побочных продуктов распада и изрядное количество энергии!
— Но… — Элис слегка наморщила нос.
— Нет, сначала выслушайте меня, не перебивайте. По расчетам мистера Коршунова, этой энергии достаточно, чтобы не только полностью разрушить ядро, но и сообщить каждому нуклону заряд порядка трех миллионов электрон-вольт. Шесть оставшихся протонов начнут двигаться в разные стороны, ионизируя окружающий воздух. Любопытно, что, так сказать, радиус действия протонов с зарядом три миллиона электрон-вольт в нашем обычном воздухе составляет пятнадцать сантиметров. Между тем средний диаметр описанных очевидцами шаровых молний составляет около тридцати сантиметров. — Чарлз слегка улыбнулся. — Не нужно быть талантливым математиком, чтобы поделить тридцать пополам и получить те же пятнадцать сантиметров!
— Погодите немного, Чарлз, не так быстро! — Элис сделала ему знак помолчать и некоторое время сидела неподвижно..
— Что-то здесь не сходится, — произнесла она наконец. — Предположим, как вы и говорили, монополь способен расщепить ядро атома азота и ионизировать воздух в радиусе пятнадцати сантиметров. Но, как утверждают очевидцы, шаровые молнии появляются в результате воздействия обычной молнии или электрической искры… Как быть с этим обстоятельством? Мне кажется, оно не укладывается в вашу теорию.
Улыбнувшись, Чарлз опустился на противоположный конец кровати.
— Коршунов пишет и об этом, — сказал он. — Азот — газ, а не химический элемент — является диамагнетиком, поэтому магнитный монополь не может даже приблизиться к молекуле N 2, не говоря уже о том, чтобы внедриться в нее. Электрический разряд превращает молекулы в атомы, а атомы азота наделены парамагнитными свойствами. Монополь сам притягивает их, после чего начинается цепная реакция.
Элис медленно кивнула.
— Что ж, возможно, шаровые молнии часто движутся вдоль проводов именно под воздействием магнитного поля. И если вы не ошиблись насчет взаимодействия гравитонов и монополей, шаровые молнии должны не опускаться на землю, а парить в воздухе. Понятно также, откуда эта способность проходить сквозь стекло — ведь если мы предположили верно, шаровые молнии состоят из субатомных частиц.
— Все это может означать только одно, — заявил Чарлз, мрачнея.
— Монополи действительно существуют, и компании Афеяна удалось получить по крайней мере один. Я только не пойму, зачем он им понадобился?
— Как насчет дешевой энергии? — быстро спросила Элис. — Нескольких монополей вполне достаточно, чтобы получить шаровую молнию.
— Вот именно — нескольких! Согласно расчетам мистера Коршунова, выделение энергии составляет всего-то девяносто киловатт на каждый монополь. Возможно, в камере с высоким давлением энергоотдачу можно повысить, но не намного. В любом случае, на то, чтобы изменить мир, этой энергии не хватит.
— Итак, мы имеем устройство, которое способно преобразовывать массу в энергию, но не слишком быстро. А что если использовать его в двигателях космических кораблей?
Чарлз потрясенно уставился на нее.
— Боже мой, Элис, неужели вы и об этом писали?! Хотелось бы знать, в каких еще областях вы ориентируетесь…
— Во многих, но, к сожалению, не так свободно, как бы мне хотелось. Однако не отвлекайтесь. Представьте себе искусственный спутник: достаточно одного монополя и крошечного баллона с атомарным азотом, и спутник можно снабжать энергией буквально столетиями! А если в нашем распоряжении окажется несколько монополей, на их основе можно создать двигатель и для межзвездных перелетов!
— Не стоит шутить такими вещами, Элис, — с легким упреком заметил Чарлз.
— А я вовсе не шучу, — возразила девушка. — Судя по всему, с точки зрения эффективности, это устройство ничем не хуже аннигиляционного двигателя, использующего антиматерию. Впрочем, если монополь пока существует в единственном числе, его обладатели не станут торопиться и запускать свое сокровище в космос. Я уверена; монополь можно использовать и иным способом. Даже многими способами. А как вы считаете, Чарлз?
— Я… — Честно говоря, физик пока не знал, как еще можно использовать монополи. Но ему отчаянно хотелось не сплоховать перед Элис и доказать, что он не глупее ее, поэтому он начал размышлять вслух.
— Допустим, — проговорил он, — у нас есть малогабаритный источник нейтронов и протонов высокой энергии, которые движутся достаточно плотным потоком… Знаю! Ядерная медицина! Я уверен, что с помощью монополей можно будет производить дешевые радиоизотопы буквально в каждой больнице. Одно это позволит сэкономить сотни миллионов долларов!
Элис согласно кивнула, и Чарлз сразу воспрял духом. Он уже давно не чувствовал себя так хорошо. Кажется, он нашел ту, о которой мечтал много лет — умную, красивую женщину, которой нет никакого дела до его внешности. Да и Элис он, похоже, начинал нравиться.
— Вот черт!.. — Выражение лица Элис вдруг сделалось очень серьезным. — Вы сказали — радиоактивные изотопы?..
Чарлзу потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, какая мысль пришла ей в голову. А когда он это понял, его воодушевление сразу испарилось.
— О, черт!.. — повторил он следом за ней.
Они обсуждали возникшую проблему еще целый час, но так ни к чему и не пришли. Каждый раз, когда Чарлзу казалось, что он отыскал в базовой теории какой-то изъян, не позволяющий использовать монополи для производства плутония, Элис удавалось найти способ обойти препятствие.
Низкая выходная мощность такой энергетической установки, сказала она, легко может быть компенсирована за счет использования урана. В этом случае на каждый поглощенный нейтрон приходится несколько высвобожденных. Достаточно иметь в распоряжении хотя бы один монополь, чтобы превратить любой подвал в любом городе Земли в эффективную атомную электростанцию. Между тем международная практика последних лет ясно показывала, что контроль даже за обычными ядерными реакторами — задача чрезвычайно сложная. Учет же миниэнергостанций на основе магнитных монополей представлялся делом и вовсе невыполнимым.
— Ну ладно, допустим, с помощью монополей можно получать плутоний, — подвел итог Чарлз. — И мне кажется, что среди прочего данный факт означает следующее: этот так называемый Афеян никакой не бизнесмен и никакой компании у него нет. — Ученый припомнил неестественно густые усы Афеяна и невольно подумал, что именно так должен выглядеть настоящий международный террорист. — Впрочем, — добавил Чарлз, — пусть он сказал мне чистую правду. Но и в этом случае его компания просто продаст технологию тому, кто больше заплатит.