Ребята быстро переглянулись.
— Живо! — сипло заревел Хугебурка, и они так и брызнули в разные стороны.
— Господин Караца, — продолжала Бугго, — вас я попрошу внимательнейшим образом собрать всю документацию. Эвакуируйте, пожалуйста, все бумаги и записи бортового компьютера.
— Записей нет, — сказал Хугебурка. — Компьютер не делает копий. Можно забрать сам компьютер.
Последнюю фразу Бугго пропустила мимо ушей.
— Значит, обойдемся без записей. Господин Пассалакава, вы не берете с собой ничего. Это все.
Бугго отвернулась.
В порту приписки на сообщение о пожаре отреагировали стоически: «Известие внесено во временную базу данных. Ждем уточнений». Иначе отнесся порт назначения. Из «Лагиди-6» с малыми интервалами пришло несколько панических воплей: «Только бревна?», «Какая компания страхует ваши грузы?», «Капитан Эба, вы сошли с ума!», «Сообщите точный список погибших».
Бугго отправила туда единый ответ: «Список погибших бревен уточняется. Страховая компания — ЛИЛИЯ ЛАГИДИ. Капитан Эба на пенсии. Подпись: капитан Бугго Анео».
Затем она отключила связь и побежала в транспортный отсек.
Тревожные юные лица обратились к ней, едва она показалась на пороге.
— Ребята, кто сумеет посадить шаттл? — заговорила Бугго на ходу.
Они снова запереглядывались.
— Да ладно, не все же вы тупые идиоты, — успокоительно произнесла она.
Вызвалась Фадило.
— Отлично. Вы, господин Хугебурка, поведете другой. Идите первым, чтобы курсант Фадило лучше ориентировалась.
Бугго смотрела, как втаскивают на борт контейнеры с почтой. Черное лицо Пассалакавы уже беспокойно маячило в иллюминаторе. Караца скрывался в недрах второго шаттла. Один за другим курсанты исчезали в люке. Бугго кивала каждому вслед.
Хугебурка поднялся предпоследним и тотчас выглянул опять.
— Капитан! — позвал он.
— Я остаюсь на «Ласточке», — сказала Бугго.
Хугебурка беззвучно пошевелил губами, а потом спрыгнул на пол рядом с ней.
— Курсант Амикета, садитесь за пульт, — крикнул он перед тем, как закрыть люк.
Шаттлы, чуть помедлив, ожили и двинулись к шлюзу.
Бугго зашагала прочь — в рубку. Хугебурка догнал ее и пошел рядом.
— Спасибо, — сказала ему Бугго.
— За что на сей раз?
— За то, что не стали устраивать при курсантах борьбу благородств.
— Просто ребят жалко, — буркнул он. — Я ведь неудачник. «Ласточка» в любом случае развалится, а шаттлы еще могут долететь.
— При чем тут вы? — осведомилась Бугго.
— При том. Со мной на борту у них шансов не будет.
— Да? — фыркнула Бугго. — Между прочим, я рассчитала динамику роста давления и умножила на восемнадцать часов. Мы с вами прекрасненько долетим до Лагиди.
Хугебурка несколько раз двинул бровями в разных направлениях.
— А стоило ли вообще так рисковать? — спросил он наконец. — «Ласточка» свое отлетала.
— Нет уж, — отрезала Бугго. — Что мое, то мое. Странный вы какой-то, господин Хугебурка. Принесите лучше из кухни ведро чаю и конфет. У Пассалакавы был там целый мешок, я видела. Он его под столом прятал.
Запасы Пассалакавы представляли собой большой пластиковый пакет, в каких обычно возят бумажные письма, набитый ломаными конфетами и раскрошенным печеньем. Все смялось и перемешалось, превратившись в липкую массу.
— Ужас как вкусно, — сказала Бугго, созерцая содержимое пакета.
В животе «Ласточки» тихо ворочался, раскаляясь, пленный дракон.
Они разговаривали уже шесть часов кряду. Температура медленно ползла вверх. Хугебурка в насквозь мокром, почерневшем комбинезоне, с шелковым шарфом на лбу, стоически варился внутри одежды. Бугго сидела на топчане в одной маечке. Пот стекал по ее смуглой коже, обозначая под серенькой тканькой скупые, но выразительные девичьи формы. Хугебурка глядел на ключицы своего капитана, на ее чуть угловатое плечо, с которого все время падала лямка, и рассказывал:
— Контрабанды в космосе всегда навалом. Наркотики! Это, конечно, чаще всего.
— Я слышала, что ребята с Лагиди возят наркотики в собственном желудке, — сказала Бугго. — Набивают капсулу, глотают… и если по какой-либо причине рейс задерживается, желудочный сок успевает разъесть оболочку капсулы, и курьер умирает в страшных мучениях.
— Тяжела и полна скорбей жизнь наркодилеров, — согласился Хугебурка. — Прямо жаль их становится.
— Ничего вам их не жаль, — сказала Бугго.
Хугебурка пожал плечами.
— Ладно, — решила Бугго. — Давайте говорить о чем-нибудь более жизнеутверждающем.
— Давайте.
— Вам случалось убивать людей?
— Да, — сказал Хугебурка. — Расскажите лучше что-нибудь страшное.
— Знаете, — заметила Бугго, — вот сейчас мне почему-то совсем не страшно.
— Вы же рассчитали динамику повышения давления и умножили ее на восемнадцать, — напомнил Хугебурка.
— В том-то и дело. Я ведь плохо училась. Забыли?
— Да, это жуткое дело, — сказал Хугебурка.
Бугго доела сладости и с сожалением заглянула в пакет.
— А ведь капитан Эба — вор, — сказала она. — Вор из воров.
— Еще какой вор, — согласился Хугебурка. — За десяток лет он раздел «Ласточку» почти догола. Продал, кажется, все. Знаете, ведь он даже третий шаттл сплавил — кстати, контрабандистам. Из Люксео. Приходил один парень, года три назад. Они с капитаном долго толковали, а потом шаттл — тю-тю. Я сам подписывал — правда, после Эбы, внизу — одну бумажонку об аварии в нештатной ситуации.
— А огнетушители? — ужаснулась Бугго.
— Про огнетушители я ничего не подписывал. Даже не знал.
— Но почему вы не сдали Эбу властям, если он такой вор?
— Почему, почему… Потому. Начнут копаться в моем досье, — нехотя сказал Хугебурка. — Согласно моей предшествующей биографии, я ненадежный свидетель. Я запросто мог вылететь с флота, а Эба отделался бы выговором. Еще и свалил бы все на меня… — Хугебурка скорчил неприятное лицо, скривив на сторону рот.
— Сколько теперь часов до Лагиди? — спросила Бугго, поглядывая на стрелку давления. Стрелка вздрагивала, как будто страдала мигренью.
— Три с половиной.
— Пить хочется, — вздохнула Бугго.
— Еще бы! — не выдержал Хугебурка. — Вы уж простите, госпожа капитан, но глядеть страшно, как вы лопаете сладкое.
Бугго поскребла чашкой по дну ведра, зачерпнула, сколько удалось.
— А вам жалко? — упрекнула она своего старшего помощника. — Что вы тут расселись в вицмундире? Вас хватит тепловой удар!
— Не хватит, — сказал Хугебурка.
Бугго встала и босиком прошлась по рубке. Ноги у нее кривоватые, заметил Хугебурка. Коленки выпирают и чуть изгибаются. Впервые в жизни он видел женщину, которую загадочным образом не портили неровные ноги.
— Как я посажу «Ласточку»? — вскричала вдруг Бугго, резко поворачиваясь. — Я ведь не умею!
— А я покажу вам ручное управление, — успокоительно произнес Хугебурка. — Ничего сложного.
— Нет уж. Вы у нас многоопытный — вы и сажайте.
— Нет уж, — в тон капитану возразил старший офицер. — Все равно лучше вам научиться делать все самостоятельно.
Бугго обтерла пот с лица.
— Вы не думайте, шаттл я бы посадила. Я умею.
— Уверен.
— Но большой корабль…
— Возьмите перчатки. Через три часа приборная доска станет горячей. Это старый пластик, он греется. Перед самой посадкой оденьтесь в плотное и замотайте чем-нибудь голову и лицо.
— Зачем?
— Затем, что именно в этот момент «Ласточка», вероятнее всего, развалится. Если этого не произойдет раньше.
Очень светлые глаза Бугго застыли на лице Хугебурки. Ему не понравилось их выражение.
— А может, и не развалится, — добавил он.
— Знаете, что бы я хотела выяснить в этот критический момент моей жизни? — проговорила она медленно. — Все ли кислородные баллоны вы с Эбой сперли?