— Не просто алкоголь — напиток победителей!
— Пронос алкоголя на территорию нации чероки запрещен договором.
Агент поскучнел, но не испугался. Он спрятал флягу в карман, сделал над собой едва заметное усилие и снова улыбнулся.
— Действие некоторых пунктов договора временно приостановлено. В том числе и запрет на алкоголь, наркотики, проституцию, — он кивнул в сторону негритянки, окручивающей неподалеку незадачливого «младшего», — а также религиозную агитацию, автоматическое оружие и рекламу.
Тексуме нахмурился, должно было произойти нечто экстраординарное, чтобы Корпорация отменила основные пункты договора. Впрочем, отсутствие денег на счетах — куда уж форсмажорнее…
— Почему приостановлено? — спросил он.
— Не знаю, — пожал плечами агент, — я не работаю на Корпорацию, у меня свободная лицензия.
— В таком случае, как ты попал сюда? Разрешение на посещение земель чероки имеют только служащие Корпорации и наши юристы.
— А, невелик фокус, — агент махнул рукой, — формально-то я служащий Корпорации, купил сегодня должность. Все официально, вот пропуск.
— Она тоже купила? — Тексуме оглянулся на негритянку.
— Только зря деньги потратила, тут ей ничего не светит. Платить вам нечем.
— Откуда знаешь?
— Да уж знаю, — агент прищурился. — Хочешь заработать? Деньги понадобятся тебе скоро.
Тексуме сделал вид, что заинтересовался. На душе стало совсем черно. Мир стоял на краю гибели, и времени на пустые разговоры не осталось, но чероки подавил желание избавиться от назойливого агента. Сначала нужно было узнать у этого проныры, что же все-таки произошло. Судя по всему, сообщить он мог немного, но выбирать не приходилось, полезной могла стать любая информация.
— И как я могу заработать — здесь? — он сделал ударение на последнем слове.
— Вот это уже серьезный разговор, — обрадовался агент. — Пара пустяков, тебе даже делать ничего не придется.
— А точнее?
— Аренда тела, — выпалил агент и заторопился, опережая возмущенный ответ, — не спеши отказываться, это очень выгодная сделка. Сдаешь свое тело на несколько месяцев какому-нибудь старичку-миллионеру ТАМ и обеспечен на годы ЗДЕСЬ.
Вот оно что!
— Я подумаю, — процедил Тексуме.
— Только не забудь, ты мне обещал, я первый, больше — никому. За плату не волнуйся, не обижу.
Тексуме уже не слышал его.
Эмиграция в виртуальность.
Первой реакцией было негодование. Чероки категорически отказались променять свои земли на иллюзорный мир виртуальности. Корпорация усилила нажим и одновременно пошла на ряд уступок. Чероки вновь отказались, но зерно сомнений было заронено. Внутри нации произошел раскол. Часть чероки, во главе с верховным Мирным вождем Кугалу, была за Уход. Другие, среди них и Тексуме, пытались найти другой выход. Ничего не получилось.
Итогом двухлетних переговоров стал договор. Согласно ему, нация чероки уступала свои земли Корпорации за оговоренную в отдельном пункте сумму и полностью отказывалась от любых претензий на них.
Взамен индейцы получили в свое распоряжение целый мир. Мир огромный, почти бесконечный, где они были единовластными хозяевами. Гениальная, скрупулезно-точная копия обеих Америк, сконструированная программистами Корпорации, до прибытия туда европейцев стала промежуточной станцией для душ чероки на пути в Страну Вечной Охоты.
Тела же, погруженные в долгий сон, находились в орбитальном стационаре, ожидая своего часа. Так и не убедив соплеменников отказаться от соблазнительного договора, Тексуме настоял на включении в него особого пункта. Ушедшие в виртуальность индейцы теряли гражданские права на Земле, но как нация получали приоритетное право на колонизацию вновь открытых, пригодных для жизни планет. Этот пункт стоил Корпорации нескольких миллиардов, но Тексуме и его приверженцы были непреклонны. Они надеялись когда-нибудь улететь с Земли, на которой им так и не нашлось места, в более гостеприимные миры.
Кроме того, и на этом также настоял Тексуме, Мир чероки был полностью изолирован. Никто, кроме официальных представителей Корпорации и юристов чероки, не мог попасть сюда.
Деньги, полученные нацией от этой сделки, выгодно вложили в акции и ценные бумаги. Капитал приносил прибыль, на которую содержался автономный орбитальный стационар с телами и виртуальный мир с душами чероки. Дополнительные заказы, пересылаемые через операционные программы — Алтари, оплачивались с тех же счетов.
Срок жизни виртуальной личности ограничивался лишь временем существования информационного носителя. Вечная жизнь была дарована эмигрантам. От истинного бессмертия ее отличала только возможность насильственной гибели. Зато продолжить себя в детях было не так просто. Пункт, в котором Корпорация не пошла ни на какие уступки, предусматривал неизменное число обитателей Мира чероки. Это было логично — миру бессмертных людей грозило быстрое перенаселение. Лишь смерть одного давала другому право на рождение. Если во время охоты или от несчастного случая погибал член племени, одна из семей могла завести ребенка. Рождение происходило на программном уровне, путем случайного смешивания генетической информации родителей. Так появились «младшие». В реальном же мире новая личность могла воплотиться только в теле своего предшественника.
В первые годы смертей и, как следствие, рождений было не много. Однако вскоре, с разрешения чероки и на схожих условиях, в новый Мир эмигрировали еще несколько индейских племен. Земли было много, а население оставалось неизменным, и чероки разрешили поправку к договору, позволяющую родственным племенам жить на вновь обретенной земле. Это было ошибкой.
Едва освоившись, соседи стали совершать набеги за скальпами, которые предъявляли Алтарям в качестве доказательства смерти врага и пропуска в Мир новой жизни. Грянула череда Войн-за-Детей. В конце концов соседи были усмирены, со времени последнего серьезного столкновения минуло больше тридцати лет. Единственное, что продолжало беспокоить первых хозяев земли — короткие вылазки одиночных «охотников за детьми».
Но войны сделали свое дело. За несколько десятилетий почти непрерывного кровопролития погибло большинство «старших». А «младшие»… Внешне они ничем не отличались от своих предков. В чем-то даже превосходили. Никогда не соприкасаясь с современным обществом и являясь, по сути, самообучающейся программой, они легко адаптировались к окружающей действительности. «Младшие» не мучались воспоминаниями и ностальгией, их чувства и надежды были примитивны, мечты не поднимались выше сиюминутных желаний, а поступки диктовались исключительно личными потребностями. Над нацией чероки нависла новая опасность — вырождение.
В доме Кугалу было людно. Сам Мирный вождь сидел в глубоком кожаном кресле. Тексуме с горечью отметил, что и он не избежал искушения Шатром. Маленький сутулый вождь почти тонул в пышных складках кресла и выглядел жалко. Рядом с креслом, опираясь на кедровую палку, стоял старый Секвойя. Лицо его было бесстрастным, но по едва заметно вздернутым бровям разведчик определил, что старейшина не на шутку встревожен. Военный вождь Чикосу, в полном боевом наряде, с красками войны на лице и Пером Власти за ухом, заметно пошатываясь, расхаживал по комнате. Он был пьян. Остальные «старшие», а среди них и вожди соседних деревень, расположились на скамьях вдоль стен. Вид у гостей был унылый.
Возле крохотного жертвенника на корточках сидел сын Тексуме — шаман Агуакуири. Он то и дело запускал руку в один из многочисленных поясных мешочков и бросал в огонь ароматные травы.
Кроме чероки в комнате находились двое чужаков. Один из пришельцев был почти точной копией «серийного агента», предлагавшего Тексуме аренду тела. Он держал в руках ярлычок файла с документами и в тандеме играл явно вспомогательную роль. На лице агента, казалось, навсегда застыла суетливая лживая улыбка. Его шеф, сидящий на крохотном складном стульчике посередине комнаты, напротив, был хладнокровно серьезен. Во внешности пришельца угадывались индейские черты, и разведчик понял, что ее проектировали специально для этой миссии.
Когда Тексуме вошел в дом, говорил Шеф, но о чем шла речь, разведчик понять не успел. При виде его чужак остановился. Однако замешательство длилось недолго. Открыто и уверенно глядя в глаза, Шеф сказал: