– «Черные», «белые»… – Петлов отказался от безумной мысли просигналить миру о своей находке, но не от дискуссии – слишком наскучался один в пилотской рубке. – А мы? Если подвернется могильничек – удержимся?
Корабли с погибшими людьми на борту, дрейфующие в открытом космосе, имели статус мемориальных захоронений, прикасаться к ним запрещалось. Однако редкий поисковик прошел бы мимо могильника, как они назывались на профессиональном жаргоне, обязательно прихватил бы дюжину «сувениров». Пару месяцев назад команда «Белки» наткнулась на такой могильник XXI века, но ничего не добыла. Станция и экипаж погибли в результате пожара, так что ребята только поглазели сквозь изрядно закопченные иллюминаторы на спекшиеся внутренности корабля, но вскрывать не стали. В общем, поступили как приличные поисковики, которые могильников принципиально не бомбят. И внесли обнаруженный корабль во Всемирный каталог искусственных космических объектов со всеми орбитальными данными.
В каталоге было полно и настоящих могил, точнее, гробов. Одно время существовала мода отправлять состоятельных покойников в космическое пространство. Легкие углепластиковые гробы пачками выбрасывали на околоземную орбиту, а там уже «расталкиватели мусора» разгоняли их до скоростей, достаточных, чтобы те покинули пределы Солнечной системы. Однако большинству похоронных цилиндров и параллелепипедов скорости не хватило, они оказались на длинных гелиоцентрических орбитах и периодически возвращались с окраин к центру системы, дезорганизуя регулярное движение между планетами.
Было несколько случаев, когда по халатности вахтенных нетленные покойники в своих тесных саркофагах врезались в станции и корабли. Сами тела предварительно обезвоживались для снижения веса и лишь потом отправлялись на небеса, поэтому масса их была невелика. Но углепластик и старые кости на космическом холоде становились слишком хрупкими. Кораблю ущерба они не причиняли, но осколки гроба и его содержимого иногда продолжали полет в попутном направлении. И порой в течение нескольких месяцев экипаж и пассажиры, выглянув в иллюминатор, видели перед собой чью-то высушенную голову с оскаленными имплантантами. Углепластик плохо отражает сигналы радиолокаторов, поэтому неопытные вахтенные и не придавали им значения, принимали за помехи или излучение дальних звездных вспышек.
Все-таки молодцы они были, что поставили на «старое корыто» новый скоростной двигатель. Со старыми движками нечего и думать было догнать астероид – горючего не хватило бы. А с новым, более экономичным и мощным, догнали всего за двое суток с небольшим, чутко отслеживая отраженные от астероида сигналы – опасались чужого перехвата.
Посторонних сигналов – и обычной, и импульсно-гравитонной локации – хватало, астероид незамеченным не остался. За время погони он даже оказался внесен в Каталог малых небесных тел. Это японцы с астрономической станции подсуетились – большие любители открывать новые космические объекты. Тоже своего рода поисковики. Мало того, они даже по праву первооткрывателей успели продать имя, и летящая в космическом вакууме ванадиевая гора теперь называлась Христина Баунти. Какая-то деятельница шоу-бизнеса отвалила японцам соответствующую сумму и таким способом прорекламировала себя и своего спонсора, производящего сласти.
– Ну вот, – заныл Петлов, – надо было сразу самим астероид в каталог забить. За имечко знаете, сколько платят? От ста тысяч космобаксов и выше!
– Ага, – яростно возражал ему Сашка Басильев, – а какой-нибудь хмырюга болтался в этом секторе да и отсканил бы глубинником нашу железку. Знаешь, на какую глубину самоновейший прибор берет? Полтора миллиона километров! И стоит, кстати, тоже за миллион. С установкой и тестированием – почти полтора миллиона «косматых».
– Во, мы такой же себе поставим, когда ванадий толкнем, – поменял направление разговора Петлов.
– Ну, ты, братан, насмешил! – Басильев и в самом деле расхохотался. – С такими-то миллиардами думаешь и дальше мусор собирать?
– Кончай уже делить оболочку непойманной «Медведицы»! – оборвал их болтовню Герка Еванов. – Нервы, что ли, так успокаиваете? За приборами лучше смотрите. Нам сейчас только тормознуть не хватает из-за какого-нибудь пустяка. Да и насчет цены, того…
– Что еще? – встрепенулся Ванька Петлов.
– Рухнут цены, когда мы такую прорву металла на продажу выкатим.
– Да ладно, – беззаботно махнул рукой Петлов, – ну не тридцать девять тысяч за тонну, так десять. Тебе мало, что ли?
– Да пусть падает хоть до тысячи, нам и этого хватит, – еще беззаботней откликнулся Басильев.
Так, грезя будущими прибылями, и догнали астероид с громким именем Христина Баунти.
Металлическая поверхность свободно летящей малой планеты идеально отражала солнечный свет, поэтому яркую звездочку было видно издалека даже невооруженным глазом. Она становилась все ярче и крупней. И наконец астероид предстал во всей красе – гигантская сверкающая картофелина, слегка сплюснутая с боков. Зашли с теневой стороны. Здесь уже было не до шуток, все сосредоточились на работе.
Сблизиться с летящим объектом, да еще когда его скорость превышает тридцать километров в секунду, – это виртуозная операция. Ведь когда догоняешь, твоя скорость гораздо выше. А надо еще встать на параллельный курс. Пока скорость гасишь и маневрируешь, обычно проскакиваешь вперед, теперь уже тебя догоняют. Начинаешь короткими импульсами гасить свою скорость, пока она не становится оптимальной. Тут главное не спешить. Чуть поторопился и – удар, повреждение обшивки, искореженная внешняя аппаратура.
Но капитан Басильев с задачей справился безукоризненно. Легчайший толчок, шипение схватывающей гидравлики, и дисплеи сообщили: «Посадка состоялась». Все тут же скинули налобники управляющих систем и радостно гаркнули традиционное «ура!».
На разведку в легком скафандре отправился Еванов, обвешанный разнообразным инструментом. Придерживая левой рукой страховочный фал, особой надобности в котором не было – «липкие» ботинки отлично цеплялись за слегка пористую металлическую поверхность астероида, – Еванов ткнул дуло спектрометра в нескольких местах себе под ноги и везде получил одинаковый результат – «ванадий 99,9%».Уровень радиоактивности тоже оказался низким, безопасным для человека и аппаратуры.
– Ну что, господа поисковики, поздравляю нас с добычей! – торжественно начал Сашка Басильев, когда все трое собрались в кают-компании. Перед ними в воздухе плавали несколько кусочков блестящего металла, принесенных Евановым. – Сейчас мы должны выполнить некоторые формальности. Во-первых, основать акционерную компанию; во-вторых, объявить о праве собственности на астероид; в-третьих…
Космическая юриспруденция от земной отличается предельной ясностью. Действующие искусственные космические объекты неприкосновенны. Прекратившие работу должны утилизироваться хозяевами втечение года, после этого они получают статус мусора, и их может утилизировать любой желающий, кто первым успел. Этим, собственно, и промышляли поисковики. Запрещалось трогать только могильники.
С нерукотворными объектами было несколько иначе. Луна имеет особый международный статус. Многие искусственные объекты на ее поверхности, которые вполне могли бы считаться мусором, были объявлены реликвиями цивилизации: русские «Луноходы» и станции «Луна», посадочные модули американских «Иглов» и тому подобное. Даже следы первых людей на Луне стали реликвиями. Впрочем, все эти объекты давно накрыты защитными прозрачными куполами.