01.03 в 12.30 зевр: буквально только что передающая станция «Метеоритный дождь» огласила традиционный список «100 хитов месяца». На 96-м месте – Герман Еванов с песней «Мы летим на астероиде». На 97-м месте – Христина Баунти с песней «Горький шоколад». Напоминаем, что свое имя она позаимствовала у нашего астероида.
На следующий день фирма грамзаписи «Пом и Д'ор» предложила Еванову выпустить его альбом. При этом давала 20% авторских от общей суммы продаж. Через неделю альбом поступил в продажу с хорошей рекламной кампанией. «Пом и Д'ор» на рекламе не экономил, и через четыре дня альбом оказался в десятке самых покупаемых. Через две недели Еванов получил первый «платиновый диск».
Но незадолго до этого произошло еще одно знаменательное событие. С Басильевым связался его старый знакомый по Навигацкой школе Парамон Пахнутьев по прозвищу Отец Пахнутий. Он так и не стал капитаном звездолета, зато стал биржевым брокером.
– Слушай, старче, – сказал Отец Пахнутий, – акции, конечно, пока на биржу выкатывать не стоит. Равно как и ваучеры, векселя и прочее. А вот фьючерсы – это да, это дело стоящее. Давай твои фьючерсы торганем?
– А что это такое? – насторожился Басильев.
– А это вроде сертификатов на получение, но за деньги, такой биржевой инструмент. Скажем, через восемь лет такого-то числа подателю сего фьючерса будет продана тонна ванадия по цене десять тысяч космобаксов. А теперь представь, что вы вернулись через семь лет, и цену установили – девять девятьсот. И, поверь моему опыту, никто к тебе с фьючерсами не придет. А ведь покупать их у тебя будут за деньги, хотя, может, и небольшие. Ну, там, в пределах сотни космобаксов за штуку. Хотя сперва, возможно, и совсем дешево. Но это ведь не лишает тебя акций.
– А если я не успею прилететь к тому времени? – обеспокоенно спросил Басильев.
– Когда поймешь, что не успеваешь, дашь мне команду скупать фьючерсы. Я их выкуплю, может, чуть дороже, – объяснил Отец Пахнутий. – Ну, какие-то убытки можешь понести. Так не разоришься же. И вообще, бизнес всегда несет элемент риска.
– А если кто-то не продаст фьючерсы и потребует в указанный срок выдать ему тысячу тонн по десять тысяч за тонну? – продолжал волноваться Басильев.
– Тогда убытки будут гораздо больше. Придется купить по рыночной цене, а отдать по десять тысяч. Или просто покрыть разницу деньгами.
– Ну, и зачем мне такой биржевой инструмент? – хмыкнул Басильев.
– Во-первых, получишь авансом средства и пустишь их в дело, – терпеливо объяснил Пахнутьев. – Во-вторых, средства эти не требуют процентов по кредиту. В-третьих, воздействуешь на рынок в выгодном для тебя направлении, формируешь цены, регулируешь спрос. В-четвертых, обозначаешь свое присутствие на рынке, укрепляешь имидж. В-пятых… придумай чего-нибудь сам, ты же умный.
– И сколько я могу получить авансом? – этот вопрос для капитана был самым актуальным.
– Давай прикинем на пальцах без калькулятора. – Брокер Пахнутьев перешел на деловой тон. – Миллион фьючерсов, каждый на одну тонну металла. По сто космобаксов за штуку. За услуги по размещению возьму с тебя чисто символически один процент. Учти, что обычная ставка от шести до десяти процентов. Короче, почти сто миллионов твои. Делай с ними, что захочешь. Можешь махом свои проблемы решить.
– А кому нужен миллион тонн ванадия в открытом космосе? – озадаченно спросил Басильев. – Что-то я не слышал о таких грандиозных проектах. Несколько тысяч – это еще куда ни шло.
– Да никому твой металл в таких количествах не нужен. Мы же собираемся продавать не его, а фьючерсы, – начал горячиться и терять благообразие Отец Пахнутий.
– А фьючерсы эти кому нужны? – Басильев тоже начал терять терпение.
– Да всем нужны! Позарез! – Отец Пахнутий окончательно разгорячился. – Это ж идеальный инструмент для биржевых спекуляций! Мечта кретина! За восемь лет игры можно миллиарды обернуть. Понял?
– Кажется, теперь понял. – Капитан почесал затылок, усмехнулся: – Я, значит, получаю свои сто миллионов и отваливаю, а другие начинают спекулировать моим металлом и заработают миллиарды.
– При чем тут металл? Он у тебя так и останется! – брокер уже не мог скрыть раздражения. – А фьючерсы пусть крутятся. Кстати, когда кто-то на биржевой игре обогащается, другие несут убытки.
– Спекулянты, говоришь? – вдруг успокоился Басильев. – Тогда конечно. Тогда пусть поиграют. Но не миллион – ста тысяч фьючерсов, думаю, будет достаточно. И цену надо повыше. Скажем, пять тысяч за штуку.
– Да ты сбрендил, старче! – только и смог вымолвить брокер. – Это не инструмент, это будет камень на шею. Кто ж его купит?
– Купят, еще как купят! – не согласился Басильев. Озабоченность сошла с его лица, оно сияло. – Срок погашения – два года.
– Точно сбрендил, – констатировал Пахнутьев. – Через два года твой астероид даже тормозить не начнет. А за каждый предъявленный фьючерс согласно действующему законодательству с твоей корпорации сдерут рыночную стоимость тонны металла. Соображаешь, что делаешь?
– Еще бы не соображать! – Басильев, похоже, принял решение. – Фьючерсы будут не просто на металл, а на тонну листового или профильного проката. Получателю надо будет доплатить шесть тысяч, и он может забирать свою тонну ванадия конструкционными материалами.
– Свяжись с психиатром, срочно, – посоветовал Пахнутьев.
– Если ты не согласен, я другого брокера найду.
– Я согласен! – мгновенно отреагировал Отец Пахнутий.
Две недели понадобилось на всякие формальности и согласования. Затем началось размещение ста тысяч фьючерсов по цене тысяча космобаксов за штуку. Уговорил-таки отец Пахнутий снизить цену. Вся эмиссия была разделена на четыре транша, которые погашались с разницей в месяц в течение четырех месяцев. Предъявителю каждого фьючерса гарантировалась тонна ванадиевого проката по цене десять тысяч космобаксов самовывозом с окололунной орбиты.
Первым следствием появления биржевого инструмента стало падение курса акций корпорации «Космет». Спекулянты срочно избавлялись от них, чтобы вложить деньги во фьючерсы «Королей ванадия». Как выразился один популярный биржевой аналитик: «Надо быть психом, чтобы отказаться от предложения другого психа купить по дешевке десяток-другой миллионов». В том, что у Басильева не все в порядке с головой, были уверены многие. «Если этот чудак рассчитывает выиграть арбитраж так же легко, как разделался с «Баунти», то он вдвойне сумасшедший», – констатировал другой специалист. Очень немногие биржевики подозревали за этим дешевым металлом какой-то хитрый подвох. Но в чем он состоит, никто понять не мог, поэтому они тоже кинулись покупать фьючерсы. «Остается только подождать два года и стремительно разбогатеть», – радостно подытожил результаты продаж еще один эксперт.
Космобакс – это специальная денежная единица, служащая для. расчетов в космическом пространстве. Когда в космосе началась оживленная деловая жизнь, потребовалась и денежная единица для специфических расчетов, обеспеченная не земным, а внеземным достоянием. Придумали ее американцы, и по аналогии с «гринбаком», который помог им наладить денежное обращение после Гражданской войны XIX века, назвали «спэйсбаком». Таким способом исключалась всякая путаница с долларом земным.
В Евразийском Торговом Союзе, где первую скрипку играли русские, «спэйсбак» тут же переименовали в более органичный для основного языка «космобакс».
Все, что оказывается за пределами земной атмосферы, сразу получает оценку стоимости в космобаксах. Поэтому при всей кажущейся виртуальности космобакс имеет реальное наполнение – его курс обеспечен совокупной стоимостью всех космических станций, кораблей, лунных поселений и прочего рукотворного добра, находящегося вне Земли. Физически же он имеет четкое наполнение: десять космобаксов – это эквивалент стоимости выведения на орбиту одного килограмма нагрузки при общем весе объекта две тонны. Соответственно, исходя из этого, легко рассчитывается обменный курс космобакса с земными валютами. Конвертируются они свободно. Курс обмена колеблется, но незначительно, и обычное соотношение – 10:1. То есть за десять земдолларов дают один космобакс.