Выбрать главу

Мотивы, способные обеспечить фантасту такого рода успех, могут быть самыми разными: мачизм, массированное использование трэша или, скажем, стиля «красного ретро». Желательно быть убежденным панком. Известность духовного лидера альтернативы иррациональна, она основывается на его высокоразвитой интуиции. Ее системная неустойчивость предполагает два исхода: либо она довольно быстро рассеется (Александра Сашнева), либо будет отконвертирована в другой вид литературного успеха (Михаил Тырин). На нашей фантастической сцене один Олег Дивов демонстрирует способность на протяжении многих лет оставаться своего рода вождем альтернативы.

Астенический синдром

В последние четыре-пять лет в отечественную фантастику вернулся маршрут писателя-интеллектуала, любимца «качественных читателей». В 80-х это был естественный путь для «Четвертой волны» наших фантастов, но в 90-х названная ниша фактически не объявляла набора новичков. Теперь положение изменилось: страта «умников» опять востребована. И в ней-то как раз котируются искусные стилисты, эстеты и эрудиты, люди, сумевшие выработать собственный художественный язык.

Стать на этой почве бестеллеристом почти невозможно. Уникальное и, вероятно, не совсем адекватное исключение — Макс Фрай. Но заработать добрую репутацию среди любителей интеллектуальной фантастики и тем более среди ее творцов само по себе нелегко. Это может считаться своеобразной карьерой. С императивами массовой литературы в таком случае придется порвать. Чтиво, порожденное сообществом высоколобых и им же высоко ценимое, может стать достоянием широких масс только в результате крайне редкого, можно сказать, экзотического стечения обстоятельств. В подавляющем большинстве случаев ничего подобного не происходит.

Славу фантастов интеллектуалов получили Андрей Валентинов, Елена Хаецкая, Марина и Сергей Дяченко, Олег Овчинников, Василий Мидянин, Ольга Елисеева, Юрий Бурносов…

Тихий американец

На протяжении нескольких лет в середине 90-х было весьма немодно становиться писателем-политиком, писателем-идеологом, т. е. человеком, сознательно обкатывающим социально-политические модели в художественных текстах. Продолжали работать Владимир Михайлов, Вячеслав Рыбаков, Эдуард Геворкян, для которых это было нормальной функцией писателя-фантаста. Но в целом социально-политическая НФ сдала свои позиции. Более того, репутация литератора, «забаловавшегося с политикой», стала восприниматься негативно. Футурология «ближнего прицела» пришла в ничтожное состояние.

Однако в 1999–2000 годах положение начало изменяться. К настоящему моменту оказаться в обойме авторов, чьи имена не сходят с уст политологов и политтехнологов — очень хорошая литкарьера. Политика властно вошла в фантастику и не собирается ее покидать. Десятки писателей заинтересовались будущим России и мира. В том секторе фантастики, где живет борьба идеологий, распускаются футурсценарии, возникают комментарии к политической реальности, пожалуй, самым громким за последние годы был успех Кирилла Бенедиктова, Виктора Косенкова и Елены Чудиновой. Политические мотивы в книгах Вадима Панова и Романа Злотникова также немало способствовали приобретению ими широкой популярности.

Хакеры

Русский интернет будто специально создавался для роли «садка гениев». Теоретически, обилие пишущей, а главное, читающей публики, относительно быстрое возникновение литературных сайтов и порталов, неограниченные возможности самовыражения могли привести к новому витку в истории отечественной беллетристики. Или, как минимум, к формированию «коацерватного бульона», где один за другим зарождались бы новые звезды изящной словесности.

Ничего подобного не произошло. Литературная сфера русскоязычной сети представляет собой братскую могилу графоманов. Изредка среди их курганов попадаются погребения талантливых литераторов, безвестно сгинувших в сетевом болоте. Слава сетевого фантаста — никакая слава. Выйдя призером из горнила крупного сетевого конкурса («Грелка», «Эквадор», «большой» конкурс рассказа в Московском КЛФ, питерский «Фантакритик»), можно получить недурную репутацию, т. е. своего рода «прописку» в фантастике. Это неплохое начало для литературной карьеры, но и только.

Авторы, мечтавшие о рождении совершенно особой фантастической сетературы, резко отличающейся по тематике и художественному арсеналу от своей «бумажной мамы», оказались на задворках литпроцесса. Более или менее заметны Мерси Шелли (автор романа «Паутина»), Илья Новак да несколько несгибаемых бойцов из обоймы Александра Житинского.

Немного благосклоннее обошлась судьба с сетевыми критиками. Некоторые из них сумели завоевать доброе имя, ничуть не уступающее авторитету оффлайновских коллег. Возвышению сетевых критиков способствовал триумф системы livejournal (ЖЖ). Ведь ЖЖ-блоги — идеальный формат для микрорецензий, к тому же исключительно удобный для их обсуждения.

Властелин Колец

С каждым годом все более влиятельным становится сообщество писателей, вышедших из ролевой среды. Подобному взлету немало способствовала экранизация Питером Джексоном эпопеи Дж. Р.Р.Толкина. Сама по себе ролевая субкультура не является абсолютно открытой. Но этические концепции и эстетические стили, опробованные там, нередко обретают популярность во «внешнем» мире.

Ролевой «мастер» или иной духовный авторитет субкультуры может получить немалую известность. Так произошло, например, с авторами «Черной книги Арды» Натальей Некрасовой и Натальей Васильевой.

Смерть на взлете

Современные условия игры таковы: в целом ряде «страт» нет шансов высоко взлететь после выхода первой же книги. О бестселлеристах тут и говорить нечего: в первой половине девяностых случалось всякое, в том числе триумф «Меча и радуги» Елены Хаецкой, «взявшей банк» после первого же выстрела. Но теперь фигуры, по уровню продаж сравнимые с Сергеем Лукьяненко, Василием Головачёвым, Ником Перумовым, Андреем Беляниным, не имеют шансов появиться на свет в громе и буре дебютного романа. На третьем или пятом романе — еще туда-сюда. А то и на десятом…

Интеллектуалы не менее требовательны. Да и то сказать, имя в кругах «высоколобых» можно заработать отличной повестью, превосходным рассказом, а вот крупная форма мало кому дается. Можно, конечно, назвать трилогию Юрия Бурносова «Числа и знаки», но автор долго шел к этому успеху, скрываясь под маской Полубурцева. Здесь, скорее, показатель успеха — восторженно принятый сборник повестей и рассказов. Например, «Левый глаз» Андрея Плеханова. Признание эта книга получила после «Сверхдержавы» и целого сонма фэнтезийных боевиков, появившихся в печати намного раньше… Нет, здесь имя добывают долго и трудно, как в классическом балете: вроде бы легко прыгает и скачет главный герой по сцене, а на репетициях он чуть ли не весь, с костями вместе, исходит на пот.

В сфере писателей-политиков пробиваться чуть полегче. Вот Михаил Харитонов взял высоту уже дебютным «Моргенштерном». Но он прежде получил немалую известность под другим именем. А «Война за «Асгард» Кирилла Бенедиктова или «Новый порядок» Виктора Косенкова далеко не дебютные книги. «Мечеть Парижской Богоматери» Елены Чудиновой появилась после того, как автор опубликовал первую полудюжину книг. Нет, положительно: человек, идущий по этому пути, прежде должен заработать определенную репутацию, и лишь потом к нему станут относиться с вниманием.

Фэндом способен сделать фантаста известным после первой же книги: в качестве примера можно привести «Коммутацию» Леонида Каганова. Но коллективное сознание фэнов (что «старых», что «новых») представляет собой капризное существо. Сегодня ты герой, а завтра тебя сдают в утиль…

Легче всего, наверное, «выйти в авторитеты» на почве альтернативной фантастики. Иногда этого можно достигнуть за счет мощной трэшевой подкладки. Так поднялась та же Александра Сашнева. Но и тут все зыбко. С утра ты был вождем краснокожих, а к вечеру тебя забыли… Ведь по-настоящему никто не знает, что такое альтернативная литература…

В среде ролевиков давно установились горизонтальные корпоративные связи весьма высокой прочности. Так что если сообщество захочет поддержать определенный текст или определенного человека, то он получит высокий статус с первого раза. Так произошло с дилогией «По ту сторону рассвета…», принадлежащей перу Берена Белгариона (Ольги Чигиринской). Однако возможности ролевиков перевести своих «выдвиженцев» в другие ниши литературного успеха невелики.

~ 76 ~