Предназначенные для гостей апартаменты оказались такими же претенциозными, как и вся станция: со стенами, обшитыми темным деревом, и начищенными до блеска дверными ручками. Вдоль стен сияли бирюзой аквариумы с экзотическими рыбками, а с потолка свисали люстры, похожие на ледяные скульптуры. Все дышало новизной.
Эль и Аллодорм наконец удалились, чтобы дать гостям возможность «отдохнуть от тягот путешествия», как будто прогулка на частной яхте была делом столь же утомительным, как переход через горы верхом на осле.
Мартинес и Терца остались одни. Деревянный паркет под их ногами складывался в карту империи, где Ши обозначалась маленьким диском из малахита, а столичная планета Заншаа — из багрово-красного граната.
Супруги переглянулись.
— Здесь раздельные спальни, — сказала Терца.
— Я заметил.
— Если не возражаешь, я велю Франу перенести мои вещи в твою комнату.
— Обязательно, — ответил Мартинес. — В этой чудовищной спальне без тебя будет пусто.
Даже в их дворце на Заншаа спальни были не такими огромными. Должно быть, Флоту эти апартаменты стали в копеечку. А впрочем, эта организация никогда не скупилась на привилегии для своих офицеров.
До обеда оставалось около часа. Мартинес приказал своему ординарцу Аликхану приготовить ему штатский костюм, переоделся и вышел через кухню, порядком удивив поваров, готовивших обед.
В его распоряжении оставался целый час, и это время хотелось провести с пользой.
На одном из служебных лифтов Мартинес добрался до неоконченного колеса. Здесь он отыскал участок, где продолжалось строительство и рабочие-торминянцы за переносными заборчиками прокладывали трубы и коммуникации. Половое покрытие дожидалось своей очереди, скрученное в огромные бобины выше лай-оунийского роста.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Мартинес сделал кое-какие замеры, а затем через заграждение пробрался туда, где покрытие было снято, обнажив пластиковое нутро станции, наполненное открытыми балками. Если торминянцы и заметили Мартинеса, то виду не подали. Закончив осмотр, он вернулся в свои апартаменты.
— Ничего особенного там нет, это точно, — сказал он жене за обедом. — Они просто кладут второй слой обычного покрытия поверх первого. — Он поднял бокал и пригубил великолепное изумрудное вино с планеты Хай-осо. — А деньги за весь этот чудесный пол прикарманил «Меридиан».
— Вряд ли, — возразила Терца. — Полагаю, покрытие действительно существует. Ведь прибыл же этот корабль-экспресс с каким-то грузом? Вот только суперпокрытие пошло на другие цели — на какой-нибудь проект, целиком принадлежащий «Меридиану».
— Как ты считаешь, многие понимают, что здесь происходит?
— Думаю, да. Конечно, рабочие не в счет, они просто делают то, что велено. Но в аферах такого уровня всегда замешано множество людей. Однако, полагаю, компания нашла способ заставить их молчать.
— А лорд Эль, по-твоему, в курсе? — спросил Мартинес. — Нужно быть удивительно нелюбопытным, чтобы не замечать чудесные метаморфозы с этим покрытием. Но кто знает, может, он и вправду нелюбопытен?
Терца бросила на мужа многозначительный взгляд.
— Не стоит его об этом спрашивать.
Уставившись в тарелку, Мартинес занялся изучением куска жареного фристиго в соусе из лука и ягод кистипа. И ягоды, и овощи были свежие — за сорок три дня пути он уже успел отвыкнуть от такой роскоши. Похоже, сельское хозяйство на Ши развивалось полным ходом.
— Хотел бы я знать, кто владеет «Меридианом». Но это частная собственность, и информация об акционерах закрыта для… — Он не закончил фразу. — Как Главный инспектор, я, конечно, имею право сделать запрос на этот счет, однако не факт, что мне ответят. К тому же тогда расследование из тайного станет явным.
— Одним из владельцев компании должен быть лорд Па, а скорее всего, здесь замешан весь клан Макфанов, — сказала Терца. — Но пока мы не получим доступ к конфиденциальным записям по всем планетам, которыми заправляет компания, мы бессильны. Хотя… — Она задумалась. — Знаешь, я могла бы это выяснить.
Мартинес обернулся к жене:
— Каким образом?
— Поскольку «Меридиан» ведет дела с Флотом, закон обязывает их предоставлять министерству список основных владельцев. Предполагается, что их имена останутся в тайне, но… — Она задумчиво устремила взгляд в дальний угол комнаты. — Я пытаюсь придумать, к кому можно обратиться.
— А твой отец? — предложил Мартинес. — Он ведь член Контрольной палаты Флота и должен иметь доступ к этой информации.
Терца покачала головой:
— Он не сможет сделать это незаметно. Послать запрос из Контрольной палаты все равно что выстрелить с орбиты зарядом антивещества. Пойдут слухи. — Она снова надолго уставилась в угол. — Значит, остается Бернардо, — решила она. — У него есть доступ, и он не болтлив. Однако я окажусь перед ним в большом долгу.
— Десять дней, чтобы послать запрос в Заншаа, — прикинул Мартинес. — Еще десять — на ожидание ответа…
Связь между звездными системами осуществлялась со скоростью света, однако Мартинесу даже такая задержка казалась невыносимой.
Губы Терцы изогнулись в улыбке.
— А знаешь, я ведь никогда раньше не видела, как ты работаешь. Оказывается, ты то сгораешь от нетерпения, то раздаешь приказы, будто маленький король. В этом есть что-то такое… притягательное.
У Мартинеса от такой характеристики поползли вверх брови, однако он сказал:
— Надеюсь, я смогу сохранить эту притягательность еще чуть-чуть?
— Думаю, да.
Мартинес через стол потянулся к ней, чтобы взять за руку. Терца, склонившись, поцеловала его в щеку, а потом прошептала на ухо:
— Мой врач как-то говорил мне, что у женщины способность к зачатию выше всего сразу после удаления имплантанта. Думаю, мы доказали его правоту. Уже во второй раз.
Мартинеса бросило в жар, а кожа от восторга покрылась мурашками.
— Ты уверена?
— В общем, нет, — ответила Терца. — Пока нет. Но я чувствую себя точно так же, как в прошлый раз, а в таких вещах, мне кажется, опыт имеет значение.
— Конечно, имеет! — горячо поддержал ее Мартинес.
«Беременная жена… — с нежностью подумал он и усмехнулся, вспомнив разговор с Роландом. — О чем еще мечтать мужчине?»
— Что-то в гавани пустовато, — заметил Мартинес. В ожидании завтрака он сидел под зонтиком на террасе Рыболовного клуба планеты Ши. Его только что избрали почетным членом этого общества, где они с Терцей и остановились. Местное правительство сочло, что жить во флотских казармах Главному инспектору не пристало, а единственным элитным жильем на планете располагал этот самый клуб (кстати, собственность отца Мартинеса).
— Рыбаки все в море, а шаттлы больше не прилетают, — объяснил управляющий, землянин с бородой, выкрашенной в пурпурный цвет и заплетенной в две тонкие косицы. На нем красовался пиджак с огромными плечами, сшитый из ярких лоскутков ткани — эдакий колористический винегрет в тропическом вкусе. Мартинес, которому до сих пор не приходилось видеть ничего подобного, подозревал, что этот стиль — собственное изобретение управляющего.
От чашки кофе поднимался пар.
— Теперь, когда не стало шаттлов, у нас совсем небольшая флотилия рыбацких судов да несколько спортивных яхт, — продолжал он. — Со временем будет больше. Здесь можно организовать гигантский промысел — правда, в основном на продажу: в первый год, кроме рыбы, есть было нечего, так что теперь никто из местных на нее и смотреть не хочет…
С вершины пологого зеленого холма Мартинес наблюдал за тремя яхтами, качавшимися на волнах возле серой бетонной громады причала. На двух судах колыхались флаги Рыболовного клуба, третье принадлежало частному лицу — возможно, кому-то из чиновников «Меридиана» или «Компании Ши». По ту сторону гавани виднелся Порт-Виспания — город, названный в честь одной из сестер Мартинеса, а за ним в небесную высь уходил трос, протянувшийся до геосинхронной орбиты и орбитальной станции.