Сцена на дальней стороне ограды была неразличима, как во сне, но когда они добрались до середины моста, перед ними открылось безграничное открытое пространство, по которому хаотически двигались, стояли или сидели неясные фигуры.
— Остановись, — велел Хаффли. — Но пой громче. Я определенно ощущаю напряжение.
Бандар повысил голос и одновременно применил метод ноонавтов, обостряющий зрение. Он всмотрелся в фигуры на поле, с первого взгляда определяя, кто перед ним: Мудрец, Искусительница, Обольститель. Тут же маячил Глупец. Мимо пробежал Пожиратель Детей, довольно потирая скрюченные руки. Далее возникли Судья Душ и Верный Зверь, а на расстоянии маячили Добровольная Жертва и Спаситель — все «обычные подозреваемые», как предпочитали именовать их студенты Института.
Но нет, здесь были далеко не все, как стало ясно Бандару из слов Хаффли.
— Не вижу ни Тирана, ни Командира, ни Дитя Судьбы. Думаю, именно здесь и зияет брешь, — с волнением и некоторым страхом выпалил наставник, прежде чем вернуться к дороге.
Бандар продолжал петь оградительный мотив. Слишком близко они подошли к первому уровню, и если его обитатели потревожены, то всякое может случиться. Прямой контакт с чистым архетипом может означать немедленное уничтожение личности ноонавта и полное поглощение. Тело, оставленное в реальном мире, заполнится архетипичной сущностью, и его последующие действия будет невозможно отличить от поведения любого психа.
Лицо Хаффли приняло задумчивое выражение, и Бандар понял, что тот ищет верное направление. Еще минута, и старик прошептал:
— Ощущаешь поток?
Бандар применил ментальную методику ноонавтов, с помощью которой определялось положение узлов между Областями, и ощутил слабое, но определенное движение (в форме легкого ветерка). Подбородком показал направление, в котором, казалось, двигался «воздух».
— Согласен, — кивнул Хаффли и, приблизившись к стене по обочине дороги, проворно перелез на другую сторону.
Бандар последовал его примеру. После этого старик стал действовать крайне осторожно. Считая шаги, и то и дело меняя направление, зигзагами передвигался по полю. Бандар следовал за ним шаг в шаг, сознавая: каждый невидимый угол, который они обогнули, означает, что им в очередной раз удалось миновать ворота. Стоит попасть в эти ворота, и они исчезнут с Гамзы и перенесутся в другую Область Общего, откуда придется либо долго и с величайшими трудами выбираться, либо столкнуться лицом к лицу со смертельной опасностью. Пробираясь по невидимому лабиринту, рни вскоре очутились перед высокой белой стеной. Как полагается во сне, секунду назад она отсутствовала, а сейчас оказалась совсем близко, простираясь налево, направо и вверх без каких-либо видимых границ. Здесь «ветерок» стал более заметным, словно умудрялся протискиваться сквозь плотно сложенные блоки светлого, блестящего камня. Хаффли повернулся, чтобы повторить его движение, и Бандар заметил, что коленки у старика явно ослабли.
С каждым шагом сила ветра значительно увеличивалась. Бандар чувствовал, как он щекочет затылок, а вскоре его бесконечное пение перекрыл тихий свистящий звук.
— Пришли, — дрожащим голосом выговорил Хаффли, останавливаясь перед частью стены, которая, на взгляд Бандара, ничем не отличалась от остальных, хотя ветерок превратился в настоящий ураган — из тех, которые иногда бушевали над крышей старого студенческого общежития.
Молодой человек вдруг ощутил тоску по дому и, возможно, некоторый страх перед опасностью, поджидавшей его в долгих исследованиях Общего.
Но он умудрился собраться с духом и продолжал петь.
Хаффли протянул к стене трясущуюся руку. Бандар разглядывал волоски, шевелившиеся на пальцах наставника, пока кончики этих самых пальцев приближались к камню. Потом ладонь, усыпанная старческими пятнышками, исчезла в белизне и быстро отдернулась. Хаффли внимательно осмотрел конечность, но не нашел ничего страшного и потому снова сунул ее в стену, сначала до запястья, потом до локтя. Он вновь вытащил руку и опять ничего не обнаружил.
— Ну вот, — кивнул он, чуть задыхаясь. — Все верно.
Бандар ожидал от ученого следующего шага. Но Хаффли, тяжело и часто дыша, продолжал стоять перед невидимым проломом в ограде.
Бандар, по-прежнему поющий траны, нетерпеливо дергал руками, словно подталкивал старика вперед, но тот затрясся и стал дико оглядываться.
Бандар, не выдержав, прервал тран.
— Мастер, — потребовал он, — вы должны посмотреть. Недаром мы проделали такой путь.
Он снова запел, но Хаффли, бессознательно отмахиваясь дрожащей рукой, прошептал:
— Не могу.
Бандар неумолимо показал на стену, однако Хаффли отвел глаза, уселся на землю и безутешно опустил голову.
— Я лишен мужества исследователей, — признался он. — В жизни не делал того, чего до меня еще не сделал ни один человек. Ни на Старой Земле, ни в Десяти Тысячах миров. Вот оно — проклятие возраста!
«Тогда это сделаю я», — подумал Бандар, все еще продолжая тянуть тран.
Подступив к стене, он сунул голову в то место, где побывала рука Хаффли. На мгновение все окуталось яркой белизной, потом его лицо вылезло из тумана, и он обозрел пространство по другую сторону стены.
Здесь оказался архетипичный Пейзаж бололо, который, что совершенно не удивило Бандара, выглядел в точности как поверхность Гамзы в существующем мире: камни, песок и щебень, кое-где расцвеченные темными островками лишайников. Странно только, что здесь не наблюдалось толпы архетипов бололо, подобных тем, что населяли человеческое Общее. Вместо этого в Области находилась всего одна фигура — большой безмятежный бололо непонятного пола, изумленно пялившийся на человеческие архетипы, проникшие через барьер.
«Ну, разумеется, — подумал Бандар. — Порода истинных телепатов, с унифицированной психикой… никакой потребности в состязании или сотрудничестве, никаких отдельных личностей. Всего одна сдержанная, невозмутимая сущность».
Он откинул голову назад, в человеческую ноосферу, прервал пение и сообщил:
— Мастер, Общее бололо содержит всего один архетип.
Хаффли что-то пискнул в ответ, и Бандару на секунду показалось, что он поднимется и посмотрит сам. Но страх, очевидно, оказался сильнее, и старик снова рухнул на камень. Бандар возобновил пение и во второй раз просунул голову сквозь стену. Теперь он полностью проигнорировал сущность бололо и сосредоточился на загрязнителях, сумевших проникнуть сквозь брешь, образованную под действием телепатического резонанса пришельцев.
Загрязнители явно были элементами древней архетипичной истории «Парень, который стоял на своем». Тут присутствовали гордо выступавший Тиран, одинокая Беспомощная Мать, Вражеское Войско, рвущееся в битву, и сам бесстрашный Парень, смело идущий навстречу судьбе. Бандар видел, что история приближается к концу: Тиран свергнут, а Парень поднял упавший меч узурпатора и приготовился нанести смертельный удар.
Бандар высунул голову из человеческой ноосферы и на несколько минут перестал петь оградительный тран.
— Все, как вы предполагали, мастер, — сообщил он. — Человеческие архетипы-загрязнители проникли в Общее бололо. Там они играют различные роли, превращая бедные создания в кретинов… — он использовал принятый в Институте термин для жертв психоза, — ради развлечений туристов Рала Базуана!
Хаффли вскинулся, пробормотал нечто неразборчивое, осекся и принялся громко завывать тран «три-три-семь», широко раскрыв глаза и уставясь на что-то за спиной Бандара. Тот подпел ему и поспешно отступил от стены. Только обезопасив себя, он повернулся посмотреть, что перепугало его наставника.
И сразу узнал мрачную гигантскую фигуру, широкими шагами несущуюся к пролому.
Это был архетип, известный как Ангел Гнева и Мщения, обычно встречающийся только в наиболее мрачных Областях. Бандар сразу распознал его по огромным темным крыльям, истекавшим каплями крови, и по черному железному мечу.