Ее кокон выполнял роль нейронной сети, используя для передачи информации все тело девушки. По коже Рут прокатились волны ощущений, от пальцев ног стало подниматься щекочущее покалывание.
Она почувствовала стремительный натиск мышечных импульсов — это созвездие слияний стягивало ее в тугой комок. Архитектура Стрельца использовала для ввода информации почти весь доступный ей человеческий ландшафт. Акустические всплески в ушах, от которых начинала кружиться голова, резкие запахи, звенящие какофонии эфемерных узоров, болезненные спазмы внутренних органов — стажеры были обязаны знать, как все это может передавать смысл.
Знать-то они знали, но вот как перевести этот смысл на человеческий язык?… После таких переживаний человеческая речь воспринималась не иначе как бормотание заики, страдающего клаустрофобией. Ее линейная смысловая структура и хрупкие попытки связывания концепций были простыми, утилитарными и типичными для все еще молодого, по галактическим масштабам, разума.
Наиболее сложной задачей оказался перевод этих плотных сгустков смешанных ощущений в более или менее понятные предложения. Только так человек мог хотя бы уловить их смысл, пусть даже искаженный и размытый. Во всяком случае, именно это утверждал накопленный учеными опыт.
Рут ощутила, как ее омывает поток пронизывающих откликов, исходящих из глубин ее тела. Это заработали ее внутренние подсистемы, ассоциированные с высокоскоростными брызгами смыслов — на самом деле, догадок. У нее имелся обширный запас встроенных процессоров, расположенных в спинном мозге и плечах. Никто не стал бы и пытаться решать столь трудную задачу без искусственных усилителей. Попытка обработать такие блоки исходной информации всего лишь за счет возможностей человеческого мозга была бессмысленной и весьма опасной. Столетия назад библиотекари погибали уже после нескольких микросекунд пребывания в таком многослойном лабиринте, как Архитектура Стрельца.
Годы тренировок научили Рут противостоять яростному буйству прямого контакта, но даже сейчас ее била холодная дрожь ужаса. Его она тоже должна была научиться преодолевать. Контакт усиливал любое нейронное состояние, в котором находился человек. По одной из легенд, библиотекарь однажды установил контакт в состоянии раздражения, и это вызвало у него припадок, из которого он уже не вышел. Когда его тело обнаружили, оно было буквально испещрено пятнышками микроконтузий.
Первая информация оказалась примерно такой, какой и ожидала Рут:
Обескураживающий многослойный язык. Тогда она перешла на более легкую нотацию [22], пропустив данные через спинной интерфейс, и услышала/ощутила/прочитала:
Гораздо понятнее, но все еще… Она сосредоточилась…
Приветствуем тебя, новый разум.
— Здравствуй. Я пришла с уважением и новыми подношениями. — То было стандартное начало диалога, отточенное пять столетий назад и с тех пор не менявшееся.
Каково же твое подношение?
— Новые культурные нюансы. — Тоже ритуальное обещание, хотя вряд ли его когда-либо удастся выполнить. За последнее столетие на контакт со Стрельцом выходили всего несколько раз. Ныне даже наиболее амбициозные из библиотекарей почти оставили эти попытки.
Она ощутила нечто вроде мимолетной радости, затем:
С тобой мы склонны поступить иначе.
Черт! Такой ответ никогда не был зарегистрирован, и быстрый запрос это подтвердил. Похоже, принято решение прервать контакт. Точно такая же увертюра прекрасно сработала для шести предыдущих стажеров. Впрочем, дальше никто из них так и не продвинулся — Стрелец потерял к ним интерес и снова замолк. Самое большое оскорбление для стажера — когда тебя игнорируют. И, кстати, самое обычное. Для продвинутых разумов люди, мягко говоря, скучноваты. Но хуже всего то, что очень редко удается понять, из-за чего тебя отвергли.
Так что же означает его ответ, черт побери? Рут заерзала, лихорадочно размышляя, пока не сообразила, что неуверенность влияет на состояние ее нервной системы. Тогда она решила не забивать себе голову.
— Я открыта для предложений и просвещения.
Пауза затягивалась. Рут старалась дышать ровно. Приемы медитации помогли, но так и не смогли окончательно развеять тревогу. Может, она и в самом деле откусила больше, чем способна проглотить?
И тут Стрелец выдал трепещущий поток информации, который она преобразовала в несколько предложений:
Как вид вы технологически одарены, но философски незрелы, и это обычное для новых возникших разумов состояние. Но Нас интригует ваше животное свойство физически выражать свои чувства. Часто вы даже не осознаете свои поступки, что делает их еще более разоблачающими.
— Да? — Она села и скрестила ноги. Физическая поза могла помочь ее ментальному профилю. До сих пор реакции Стрельца находились в пределах традиции, последний же отклик был новым.
Вы так упорно концентрируетесь на своих линейных группах слов, что забываете, как вас выдают движения, позы и выражения лиц.
— Тогда что я сейчас говорю?
Что ты должна приноравливаться к Нам, пока не сможешь задать вопросы о гелиосферной катастрофе.
Рут рассмеялась. Ощущение оказалось приятным.
— Я настолько очевидна?
Многие общества Мы познаем только посредством цепочек битов и абстракций. Такова природа бинарных сигналов. Вас же Мы можем понять и через ваше подсознательное «я».
— Вы хотите что-то узнать обо мне?
Мы слышали достаточно симфоний, уж поверь Нам.
Ответ, во всяком случае, был прямым. А множество раз в прошлом, как ей удалось узнать, они были не столь откровенны. Архитектура обратила на нее внимание — а это уже удача!
— Мне жаль, что наши формы искусства для вас скучны.
Многие существа, которые используют акустические средства, считают, что их формы искусства суть самые важные и ценные аспекты их разумов. Как показывает Наш опыт, это редко соответствует действительности.
— Значит, вовлеченность или соучастие для вас важнее?
В данный момент — да. Помни, что Мы есть развивающийся композит ментальных состояний, причем не в меньшей степёни, чем вы. Ты никогда не сможешь встретить тех же Нас снова.
— Тогда вас следует называть…
Мы знаем ваш термин «Архитектура» и считаем его… забавным. Пожалуй, лучше видеть в Нас композитное существо. Такое же, как и вы сами, хотя вы и не можете осознать этот аспект. Вам кажется, будто вы — унитарные сознания, управляющие своими телами.
— А это не так?
Разумеется, нет. Лишь немногие из известных Нам разумных существ знают о своей базовой ментальной архитектуре столь же мало, как вы.
— А не может ли это стать для нас преимуществом?
Ответ сопровождался мимолетным ощущением, чем-то вроде усмешки:
Возможно. Очевидно, всё лучшее вы делаете за кулисами. И когда у вас появляются идеи, вы даже не понимаете, где их источник.
Рут попыталась вообразить, как она наблюдает за собственными мыслями, но так и не смогла.
— Тогда давайте… ну…
Поболтаем?
Какой странный выбор слова. Его нейронный тон содержал нечто вроде дрожи удовольствия и отозвался в ее теле длинными, медленными волнами.
— У меня от твоих слов просто мурашки по коже, — призналась Каткеджен. Они сидели в главном кафетерии, и Каткеджен проворно орудовала ложкой. Рут успела заметить, что многие гани любят как следует поесть.
— Если честно, то никакие тренировки не смогли подготовить меня к этой… холодности и…
Каткеджен понимающе кивнула:
— И интимности?
— Гм-м, да.
— Послушай, как и ты, я работаю в коконе всего пару недель. Но мне уже стало совершенно ясно, что мы в основном ведем переговоры, а не переводим.