Над его головой пронеслась какая-то тень. Андрей поднял голову и увидел, что прямо над ним на высоте около пяти метров летит мужчина. Летел он очень необычно: тело было расположено не параллельно земле, а находилось в привычном вертикальном положении. На спине у мужчины был какой-то прибор, крепившийся наподобие рюкзака при помощи лямок. «Антигравитатор», — без энтузиазма подумал Андрей и даже не дернулся за фотоаппаратом, такая глубокая апатия им овладела. Заметив, что Андрей смотрит на него, мужчина подмигнул, нажал на лямке какую-то кнопку, после чего скорость резко возросла, и он быстро скрылся из глаз.
«Значит, закон тяготения они тоже немного изменили, — вяло подумал Андрей, — раз он не действует не повсеместно — иначе бы они все улетели на небеса, — а только с помощью прибора». Тут он усмехнулся и подумал, что уже верит всему увиденному. Да и как тут не поверишь? Он нервно закурил и стал вспоминать, куда же идет. Ах, да, в администрацию! Но, пройдя еще несколько метров, понял, что никуда уже идти не хочет, до того ему все здесь надоело. Какая еще администрация? Вокзал, только вокзал! Бежать отсюда к чертовой бабушке! Вернее, к теще, что, впрочем, почти одно и то же.
«А как же статья? — подумал он. — А, ерунда, напишу про тещин город, он ненамного больше, тоже — провинция!»
Андрей резко развернулся и почти бегом направился на станцию. По пути ему пришлось обогнать уже знакомую бабулю.
— Зря ты это, милок, — осуждающе сказала она, — побыл бы у нас немного, сам бы научился все такие штуки делать! Глядишь, еще и насовсем бы к нам переехал. А что жена? — ответила она на его мысленный вопрос? — Уж мысли-то читать ей бы точно понравилось!
Он почти бежал, а сзади доносилось:
— А про тещу свою ты напрасно так думаешь! Зинаида Степановна — правильная женщина, хотя и строгая!
Стараясь заблокировать свои мысли, Андрей начал довольно громко напевать самую пошлую песенку, какую только знал — «Муси-пуси». Бабуля резко замолчала, и он впервые с теплом подумал о Кате Лель.
На вокзале он узнал, что сегодня ни один поезд здесь останавливаться не будет. Андрей стал всерьез подумывать о том, чтобы пойти пешком, но тут его неожиданно обрадовал дежурный по станции, который, вероятно, понял его состояние и проникся жалостью.
— Через десять минут проходящий, — сказал он. — Я вам помогу сесть.
— А как — на ходу? — спросил Андрей, подумав, что тот собирается каким-то образом телепортировать его внутрь вагона.
— Да нет, — рассмеялся дежурный, — просто к нашей станции все поезда подъезжают осторожно-осторожно. А по самой платформе так ползут, что пешком обогнать можно.
Все произошло, как он и говорил. Они прогулочным шагом шли рядом с вагоном и неспешно уговаривали девушку-проводницу. Узнав, что ехать ему всего пару часов, она не стала долго упираться. Позже, уже в вагоне, Андрей то и дело прокручивал в памяти все пережитое и никак не мог решить: правильно он поступил или нет. К родителям жены он прибыл в восемь вечера. Теща строго спросила, где это он так задержался. Минут пять Андрей плел про задание редакции, которое якобы выполнял, и только тогда она отошла в сторону, освободив проход в квартиру. Тесть ему шумно обрадовался.
— Андрюха, наконец-то! А я жду не дождусь! Пойдем на кухню, покурим, пока Зина на стол собирает!
Правда, очутившись на кухне, он поменял планы.
— Давай-ка мы с тобой тяпнем немного, а то пока она там все приготовит! — сказал он, доставая две стопки и сооружая легкую закуску.
Андрей раздумывал, рассказать ему про Нетаккаквездегородск или не стоит? Тесть тем временем подошел к водопроводному крану, открыл его и наполнил две стопки.
— Ну, давай выпьем за твой приезд! — сказал он, протягивая одну Андрею. — А как там Леночка?
— В каком смысле — выпьем? — спросил Андрей, недоуменно глядя на стопку.
— Ах, да! — рассмеялся тот. — Я же забыл тебе сказать: у нас в городе недавно референдум был, так мы некоторые химические законы поотменяли! Из этого крана у меня теперь водка течет — ровно 40 градусов, каждый день проверяю! Так что не бойся, продукт — первый сорт!
С минуту Андрей мрачно смотрел на него, затем поставил на стол стопку, взял стоявшую рядом граммов на триста кружку, наполнил ее из-под крана, чокнулся с тестем и залпом выпил.
— Вот что, папа, — сказал он, жуя соленый огурчик, — поезда на Москву у вас тут часто останавливаются?
ПУБЛИЦИСТИКА
Бесконечное детство
Владислав Силин
Как не раз убеждались наши читатели, субъективный взгляд на литературную ситуацию самих творцов порой оказывается интереснее взвешенного критического анализа. Тем более, что почти всегда подобные выступления порождают споры. Вот и реплика рижского фантаста тоже претендует на дискуссионность.
Знакомый как-то сказал: «Надоело читать книги с подростками в главных ролях».
В самом деле, слишком часто в современной фантастике заявленный автором возраст героя не совпадает с его внутренним мироощущением. Это у мальчишек Крапивина или героя жюль-верновского «Пятнадцатилетнего капитана» смело можно учиться «взрослости». С другой стороны, листая многочисленные романы нынешних фантастов, постоянно ловишь себя на мысли, что сорокалетние десантники и «космические волки» очень уж напоминают тинейджеров-инфантов.
Каковы же признаки героя-подростка? У него особый сленг, кочующий из романа в роман, особые нормы поведения. Он шумен, несдержан в эмоциях, пугающе сексуален. Подросток не может просто выпить пива — он обязательно «вводит в организм порцию алкоголя». Завидев женщину, он прежде всего оценивает ее «буфера». У него особое отношение к оружию. Для подростка настоящий мужчина тот, кто носит пушку сорок пятого калибра или ее эквивалент.
Шаблон, по которому авторы выписывают героя, читателю понятен и близок. Не зря же постоянно твердят, например, поклонники Фрая: «Сэр Макс — это я».
Быть шестнадцатилетним — не мед. Подросток дьявольски тщеславен. Авторитет его невелик, лидерские качества неразвиты — и тем сильнее он стремится к власти. Его должны любить и уважать все, иначе он не состоялся как человек. А власть не может достаться просто так. Борьба, борьба и еще раз борьба! В романе Андрея Мартьянова «Войти в бездну» есть эпизод, когда группа исследователей нанимает проводника для путешествия по незнакомой и опасной планете.
«Оглянувшись, я натянул поводья, заставив гиппариона остановиться. Проклятье! Я сто раз предупреждал: без моего ведома никуда не отлучаться, не отставать, смотреть по сторонам в оба глаза и не забывать, что зримая идиллия в любой момент может ощериться зубастой пастью тилацина или мегалания! А с последним можно эффективно бороться, только сидя в бункере в обнимку со скорострельной пушкой… Убью идиотов! То есть одного идиота и одну идиотку!»
Ситуация странная. Исследователи — люди опытные. Связаны с разведкой. Они понимают, что если наняли проводника, то должны следовать его указаниям. Но герой действует в рамках «подросткового паттерна», а второстепенные персонажи ему в этом подыгрывают. Луи, герой романа, обязанутвердить свое право на власть. Сделать это в боях. Отсюда и его бьющая через край эмоциональность, отсюда его ненависть к людям, которые ему доверились. Луи не просто улаживает пустяковое недоразумение. Для него решается вопрос жизни и смерти.
Книга может научить подростка взрослости. А может утвердить в истинности инфантильного взгляда на мир. Это не так сложно, как кажется. Достаточно описать реальность, в которой подростки — все. Короли, маги, президенты, инженеры, солдаты. Никто не выделяется, все одинаково инфантильны. И читатель вдруг понимает, что в этом-то мире ему не надо меняться. Он хорош уже такой, каков есть. Пусть мозаичные мостовые Ехо пролягут в наших городах. Превратим Землю в Амбер, в Нетинебудет. Пусть дубравы Предвечного Эльфийского леса зашумят на развалинах цивилизации.
К сожалению (или к счастью?), это невозможно. Миры из эскапистских книг нежизнеспособны. Дело не в экономике, не в физике — дело в существах, их населяющих. Существах с психологией тинейджера.