Смотрите дальше. Видите, мне пришлось быстро переключать телескопы, потому что излучения обрели красное смещение, когда объект промчался мимо. Насколько я могу судить, он промахнулся всего примерно на два километра от корпуса. Точность прицеливания абсолютно потрясающая. Вы видите вспышку в ядре, но еще не очевидно, что случилось нечто полезное. Я немного ускорю воспроизведение.
Теперь вы видите, как схлопывается поле воронки, а ядро объекта начинает разваливаться. На вид здесь три крупных обломка, шесть поменьше и облако мелочи. Мощность взрыва оказалась намного больше, чем мы думали — вероятно, потому что большие магниты, которые Виктор обнаружил, накопили в себе энергетический эквивалент в несколько гигатонн, и они разрушились с той же стороны, где взорвался дейтерий. Траектория изменилась всего лишь на тысячную градуса, но этого вполне достаточно, чтобы большие обломки пролетели мимо Солнца.
Фрости качнул свой бокал и насладился ароматом лучшего коньяка в баре Айсмена:
— Есть идеи насчет того, что будет с внутренней системой? К ним все еще летит чертова куча обломков почти со скоростью света. Кусочек размером с горошину при столкновении рванет не хуже ядерного заряда.
Айс кивнул:
— Это точно. Но в Солнце угодит очень мало обломков, и он сумел отвести значительную часть от Земли. Всем в системе придется хреново, тут сомнений нет, но большинство все же выживет. Не пройдет и недели, как мы всё узнаем…
Красти пригладил свои длинные светлые волосы, встал со стула возле стойки бара и заговорил:
— Мы сейчас посмотрели и прослушали его записи, и мне хочется, чтобы мы кое о чем договорились. Предлагаю вырезать из них всё, кроме нескольких избранных цитат, и отдать прессе только хорошие фрагменты. В этих записях слишком много личной информации. Совершенно очевидно, что парень долго колебался, пока не принял решение. Что ж, я тоже могу признаться, что испытал облегчение пополам с виной, когда Досмотрщик сообщил, что я слишком далеко и не успею что-либо предпринять. Быть бесстрашным — попросту глупо. Но не надо смешивать бесстрашие с храбростью. И никто не скажет, что ему понравился бы такой выбор. Готов поспорить, что Пит до сих пор не с нами именно потому, что его гложет вина: он не мог помочь.
Рокхаунд покачал головой:
— А вот я бы не вынес, если бы на меня оказалась нацелена камера. Мне было бы настолько стыдно за свои чувства, что я ни за что не сохранил бы их в записи… Я нажал кнопку, чтобы опустошить свои баки, проклиная невезение и дрожа, как лист, и у меня возникла та же проблема, что и у Виктора. Как только жидкий дейтерий в баках закипел, температура упала, дейтерий замерз и давления не стало. Эти баки попросту не рассчитаны на быстрое опорожнение. Я потратил кучу времени, пытаясь решить проблему, а потом до меня дошло, что я ведь не нахожусь на пути объекта. И тогда я заплакал — и потому, что потерпел неудачу, и от облегчения… Что там говорят о запахе страха?
Так вот, поверьте — он есть! Мне пришлось выбросить тот комбинезон.
— Все вы, ребята, перевозили дейтерий. — Досмотрщик угрюмо покрутил свой бокал. — А у меня было только инертное вещество для электрического тягового двигателя. Я мог бы выйти на позицию, да толку, наверное, от этого не было бы никакого. Но все парни во внутренней системе так поступили. Почему я этого не сделал? Желания-то у меня было столько, что я даже всех вас уговорил.
— А я скажу, почему сама этого не сделала, — призналась Вайолет.
— Перед собой я оправдалась тем, что не успею выйти в точку перехвата… но если честно, то могла бы успеть. Правда, я не смогла бы там остановиться… и точно прицелиться тоже вряд ли сумела бы… но могла хотя бы попытаться выпустить свой запас дейтерия вовремя. Но я слишком долго колебалась, поскольку все время помнила, что у меня есть оправдание: ведь я могла оказаться единственной женщиной, если бы мы потерпели неудачу. Я и мои сморщенные яйцеклетки… Я уже прабабушка, и очередное поколение в пути. У меня двое детей, пятеро внуков примерно возраста Виктора, а у внуков еще девять детей. Мне бы следовало думать о том, как их защитить.
— У тебя была та же проблема: ты не смогла бы достаточно быстро сбросить груз дейтерия, — отметил Рокхаунд.
— Мне следовало умереть, пытаясь это сделать, — заявила Вайолет, уставившись в свой бокал.
Фрости покачал головой:
— Ребята, вы что, так ничего и не поняли? Допустим, ты, Досмотрщик, сумел бы оказаться на пути того корабля, и он промчался бы сквозь тебя. Чего бы ты этим добился?
Досмотрщик открыл рот, чтобы ответить, но Фрости остановил его, подняв руку:
— Заткнись и выслушай правду. Ты бы, скорее всего, сшиб какуюнибудь важную штуковину в оборудовании, которое создавало воронку, и та не засосала бы порцию дейтерия, запущенную Виктором. Корабль все равно угодил бы в Солнце, но теперь уже никто бы не увидел, как он приближается, поэтому более поздние попытки его остановить провалились бы. А ты, Вайолет, наверное, вызвала бы у корабля своим дейтерием нечто вроде отрыжки — и только спровоцировала бы отключение воронки. С тем же результатом.
— Но у меня был неплохой шанс… — запротестовал Рокхаунд.
— Заткнись, дурак! — рявкнул Фрости. — Ты находился с неправильной стороны, всего лишь с половинным грузом дейтерия, понятия не имея, как его сбросить, и, готов поспорить, с наспех отремонтированным телескопом. Ты наверняка оказался бы настолько далеко от центра, что заряд плотного газа вызвал бы локальную перегрузку воронки и не был бы уловлен и втянут. Не говоря уж о том, какого рода проблему ты бы вызвал. Нет уж, никто из вас не должен был остановить тот корабль. Этого не было в плане.
Вайолет приподняла бровь:
— Черт побери, Фрости, ты что, в религию ударился?
— Хороший вопрос. — Фрости вздохнул. — С тот момента, когда Досмотрщик предложил идею с выпуском дейтерия, я рассматривал проблему захвата воронкой такого количества газа сразу. И пришел к выводу, что смысла в этом нет никакого. Да, Виктор затолкал свой дейтерий прямо кораблю в глотку, именно туда, где поле воронки самое сильное. Но она сожрала сотню тонн примерно за микросекунду, а не килограмм в секунду, как была спроектирована. И я не понимаю, почему облако газа попросту не пролетело сквозь поле. Я прикинул, какова должна быть напряженность поля, сколько энергии оно должно хранить, релятивистские эффекты… и результат никак не сходится. Впечатление такое, что воронка была изготовлена из алмазного волокна или чего-то подобного. Или ее удерживало нечто иное.
Но в одном я уверен: в самом конце Виктор был четко убежден, что его замысел обязательно сработает. А кто из вас может сказать, что отправился бы на перехват с такой же убежденностью?
Фрости обвел взглядом помещение.
— Так я и думал. Я тоже не могу. Мы сидим тут и лягаем себя, потому что думаем: у нас мог быть шанс, но мы его упустили. А теперь вспомните обо всех этих бедных героях во внутренней системе, которые пи- сали кипятком, зная, что делают слишком мало и слишком поздно. Представьте, каково быть уверенным, что у тебя ничего не получится. Виктор был святым, друзья мои. Благословенным.
Айсмен поднял бокал:
— Сам уже не помню, сколько лет я надеялся отыскать то проклятое ядро астероида. И не смейте отрицать: вы тоже надеялись. А он уже держал этот приз в руках. Судьба же пырнула его ножом, да еще и крутанула нож в ране. Что с того, что он все время злился и матерился? Ведь его не нужно было тащить силой, он не упирался и не вопил.
Он сделал то, что требовалось сделать, по собственной воле и в одиночку. И не важно, согласился бы он со мной или нет, я поднимаю тост за героя.
Перевел с английского Андрей НОВИКОВ © Tom Ligon. El Dorado. 2007. Печатается с разрешения автора.
Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2007 году.
Примечание переводчика
Используемый в современной авиации прямоточный воздушно-реактивный двигатель (ПВРД) устанавливают на сверхзвуковых самолетах. В отличие от турбореактивных двигателей он почти не имеет движущихся частей и наиболее эффективен при высокой скорости полета в верхних слоях атмосферы. Принцип его работы основан на том, что объект, движущийся в воздухе с высокой скоростью, создает высокое давление перед собой и область низкого давления позади себя. Высокое переднее давление загоняет поток воздуха в трубчатый двигатель, где он смешивается с топливом в камере сгорания, нагревается до высокой температуры и выходит через сопло со сверхзвуковой скоростью.