Видно, что ни хрена не боится.
И, вероятно, основания для этого у него есть. Я вижу, что все четыре бригады гномов побросали работу и выстроились у него за спиной. Интересно, кто им отдал команду? Они стоят, как в строю, плотной шеренгой, плечом к плечу, вязаные колпачки надвинуты до ушей, в руках у каждого — здоровенный строительный молоток.
Квинта возбужденно дергает меня за рукав:
— Смотри, смотри!..
Особенно мне не нравятся их красноватые физиономии. Гномы и так-то, выражаясь мягко, привлекательностью не страдают. Делались они все по одному образцу: грубоватые, как из дерева, нос, щеки, лоб, скулы, жесткие брови, прикрывающие глаза, жесткая рыжая борода, торчащая веником. Впрочем, тут Аля можно понять. Зачем делать то, без чего легко обойтись. От гномов ведь не требуется интеллигентного облика. От гномов требуется аккуратность и беспрекословное послушание. Некоторая туповатость им даже идет. Однако и туповатость тоже бывает разная. У гномов она задумывалась как добродушная, вызывающая симпатию, игровая, не сознающая самое себя. Гном — ведь он гном и есть. А тут я замечаю нечто иное: неприязненную насупленность, мрачно посверкивающие глаза, выставленные вперед твердые подбородки. От плотной шеренги гномов веет угрозой. У меня в коленях возникает неприятная дрожь. Я чувствую слабость, будто во сне, когда не успеваешь заслониться от нависающего удара. Конечно, еще не было случая, чтобы гном поднял руку на человека, но ведь перепрограммировать гнома — задача, как я понимаю, не такая уж трудная. Тот же Аль мог бы справиться с этим, вероятно, часа за три. Что происходит? В каком мире мы вдруг оказались?
Мне это все чрезвычайно не нравится. Квинта морщится — оказывается, я, не замечая того, все сильнее и сильнее сжимаю ей пальцы. Она освобождается, трясет ладонью, дует на нее, слегка растирает. А потом, в свою очередь, решительно берет меня под руку. Голос у нее немного звенит:
— Пошли отсюда…
За поворотом нас уже ждут. Мальвина в своем кукольном школьном платьице, в белых гольфиках, в трогательных подростковых сандаликах, выставив указательный палец, объясняет что-то Кэпу с Чубаккой. Чубакка в ответ поматывает звериной волосатой башкой, а Кэп, обхватив пояс, увешанный медными кольцами, побрякивает ими, выражая явное нетерпение.
— Так в чем дело? — восклицает он, когда мы подходим. — Сейчас я выведу «Мальчика» и раскатаю эту чувырлу до основания. От нее ровное место останется…
Чубакка недовольно рычит.
— Ха!.. Он думает, что «Мальчик» не выдержит!.. «Мальчик» и не такое выдержит. У него керамическая броня, вот — на три пальца!..
Чубакка опять рычит. Он поднимает громадный кулак и с силой, как бабуин, бьет себя в грудь.
— Да говори ты по-человечески, — с досадой просит Мальвина.
— Аль этого не одобрит, — взрыкивает Чубакка.
— Откуда ты знаешь?
Чубакка снова рычит.
— А кстати, где он сам? — интересуется Квинта.
— Альберт временно недоступен, — сообщает Мальвина.
— Ты ему вызов послала?
— Послала.
— И что?
— Появится, как только освободится.
Чувствуется, что Мальвина кипит. Она не привыкла, чтобы с нее спрашивали отчет. Скорее уж, она со всех спрашивает. И потому обстановка несколько накаляется. К счастью, в эту минуту откуда-то выворачивает накачанный чмур и, притормозив возле нас, сипловато осведомляется:
— Чё тут у вас происходит, в натуре?…
Чмур, надо сказать, очень типичный: стриженый наголо, с мощными развернутыми плечами, в армейских ботинках, в комбинезоне, затянутом множеством разнообразных ремней, слева у него висит меч с вычурной рукоятью, а из-за плеча высовывается ствол толстого автомата. Видимо, какая-нибудь особенная модель. Чмуры обожают изобретать новые виды оружия. Навинчивают туда что ни попадя. Вот и сейчас я уверен, что и лазерный прицел у него есть, и экранчик, продолговатый, высвечивающий координаты цели, и, вероятно, другой экранчик, показывающий остаток боеприпасов, и сменный автоматический магазин, торчащий где-нибудь сбоку, и пара микроракет, и специальный баллончик, заряженный газовой взвесью. Это, чтобы эффектно растаять в тумане. Мало того, над поясом чмура идет второй, кожаный, оттопыренный минами, термическими петардами, а над тем же плечом, где и автомат, торчит гибкий, расщепленный на кончике усик антенны. Конечно, никакая антенна в городе не нужна. Поле на всех одно — входи в сеть и разговаривай с кем тебе надо. Хочешь, чтобы не слушали — выдели персональный канал. Можешь его создавать каждый раз для каждого отдельного разговора. Зачем, спрашивается, таскать рацию? Но ведь для чмуров удобство — не главное, для них важнее навороты.
В общем, Мальвина находит, на ком сорвать злость. Она поворачивается, окидывает чмура уничтожающим взглядом, а затем со всем тем презрением, на какое способна, сообщает ему, что с оружием в городе появляться запрещено.
— Вас разве не предупреждали на входе? Либо сдайте свои «железки», либо возвращайтесь на Землю.
— Чё, чё, чё?… — вопрошает чмур.
Он, в свою очередь, окидывает нас презрительным взглядом, и хоть мимики у чмуров, разумеется, нет, становится ясно, что он готов к развлекалову. Меня он за противника, естественно, не считает. Кэп, несмотря на свой полувоенный комбинезон, у него опасений тоже не вызывает. Честно говоря, не очень солидно выглядит Капитан. Слишком интеллигентно, слишком субтильно для физического отпора. Серьезным противником может быть только Чубакка, который, как и положено, на голову выше всех, даже под глянцевой шерстью видны вздутые мускулы.
Чмура это, впрочем, не беспокоит. Имея столько хитрых примочек, он уверен в себе.
Подумаешь, волосатый чучмек.
— Так чё?… Не понял…
Мальвина демонстративно не обращает на него внимания. Она оглядывается и подзывает гнома, который, надев дворницкий фартук, старательно шаркает метлой по брусчатке. Трафика ее я не слышу, но, вероятно, хозяин гнома не возражает.
Ничего удивительного.
Кто бы стал возражать?
— Проводишь этого на таможню, — приказывает она. — Пусть сдаст оружие или возьмет другой покемон. Об исполнении доложить. Если не сдаст, не возьмет — проводишь на выход.
— Задание принято, — скрипучим голосом отвечает гном.
Он поворачивается всем телом и ждет. Метлу, как винтовку, держит наперевес.
Только тут до чмура доходит, что он все-таки не на Земле. И никакие его примочки здесь работать не будут. К тому же нас пятеро, причем все в аватарах, а он, вероятно, помнит, что даже трое свободных граждан могут аннулировать ему визу. Вся процедура займет не более десяти секунд.
Чмур резко сбавляет тон.
— Да ладно, — примирительно говорит он. — Да пожалуйста. Я же просто не знал… Я думал, у вас тут — свобода…
Мы смотрим, как они удаляются: здоровенный амбал, обвешанный оружием до ушей, и неуклюжий гномик с метлой, едва достающий ему до пояса.
Нас эта картина не радует.
— Теперь таких будет все больше и больше, — выражая общее настроение, говорит Квинта.
Чубакка рычит.
Кэп брякает медными кольцами.
Мне это тоже кое о чем напоминает.
— А вы обратили внимание, как вели себя гномы на площади? Те, что работают с Коккером? Вы лица их рассмотрели?
Теперь все поворачиваются ко мне.
— Ну так что?…
— Что-что?…
— Говори!..
Я на секунду задерживаю дыхание.
— Мне кажется… знаете… Лучше держаться от них подальше…
Некоторое время мы спорим о гномах. Мальвина считает, что перекодировать гнома нельзя. То есть, разумеется, здесь допустимы некоторые поведенческие вариации, но только в пределах, которые установлены четкими базисными параметрами. Гном даже в принципе не может выйти из повиновения. И уже тем более — причинить человеку вред. Это полная чепуха… Она излагает это непререкаемым тоном. Я же высказываюсь в том духе, что модификации, в том числе и спонтанной, может подвергнуться сам установочный базис. Например, расширится зона деятельностных реакций. Гном ведь подстраивается к каждому изменению, или как? Кроме того, сборка может быть произведена и на другом модуле. То есть то, что воспринимается нами как гном, в действительности является совсем иным существом. Он только с виду как гном, а по сути — еще неизвестно кто.