— Простите, – сказал он после паузы. – В действительности ошибку допустил я. Вы обратили внимание, что я строю предположения о драконах, но из этого никак не следует, что сами себя вы считаете таковым. – Капитан со вздохом развел руками. – Вынужден согласиться: нет ни единого доказательства, что вы дракон, о которых нам сообщили утром. Более того, я понимаю всю нелепость и нелогичность сравнения вас, высокоразумных инопланетян, с существами из примитивных и нередко кровавых земных сказок. Но все же осмелюсь заметить: с эмоциональной стороны, субъективно, вы для меня – изумительно красивая драконесса, даже если самоназвание вашего вида иное. Таковы уж мы, люди, – Огрин грустно улыбнулся. – Иногда судим разумом, иногда сердцем.
Тау привстала на передних лапах и приняла позу сфинкса.
— Замечательно, – сказала она негромко. – Вы и в самом деле изменились.
— Изменились в сравнении с чем? – напряженно спросил Огрин. Вместо ответа драконица окинула человека внимательным и очень добрым взглядом, растянула чешуйчатые губы в улыбке и беззвучно, словно мираж, растворилась в воздухе. Лишь трава, примятая ее могучим телом, да слабый миндальный запах свидетельствовали, что встреча не была наваждением.
Огрину потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя, убедиться, что видеокамера на запястье выключена, обругать себя пушистым древесным зверьком и вернуться на корабль. Встреча с драконицей настолько потрясла человека, что он не обратил внимания даже На странную тишину, царившую в звездолете.
Довольно долго капитан одиноко сидел в каюте, заново переживая сказочное приключение. Все существо Огрина охватило странное ощущение покоя, умиротворенности, будто он только что завершил многолетний упорный труд и впервые смог оценить его результаты. Огрин вдруг вспомнил, что уже много месяцев, с последней коррекции траектории, не брал в руки кисть; ему неудержимо захотелось рисовать. Вскочив, капитан стремительно подошел к стене и включил мольберт.
Сердце затрепетало в предвкушении одного из самых изысканных наслаждений, знакомых человеку. Порыв вдохновения был так силен, что Огрин даже не размышлял над композицией будущей картины, не представлял ее в уме; его кисть, будто ведомая извне, многоцветной кометой заметалась над мольбертом.
Он забыл о дыхании, не смотрел на часы. С каждой минутой картина обретала очертания. Горизонт, восходящее солнце – его лучи пронзали весь небосклон веером света от слепящей оранжевой точки. Воображение почему-то избрало тревожную тему: ствол дерева почти горизонтально над бездной, тянущий руки-ветви к неведомому подножию. Далеко внизу, насколько хватало глаз, призрачным морем стелились облака, свет солнца красил их мягкие спины в пурпур.
У края пропасти, одним копытом на дереве, стояла Ичивака. Огрин еще не видел ее такой – полной энергии, трепещущей от желания узнать, что там, за туманом? Рядом с девушкой, любопытная и жизнерадостная, под кистью рождалась драконесса: ее искрящийся образ возникал сам собой, безо всяких усилий.
С начала работы едва минуло пять часов, а картина уже потрясала воображение. Огрин сам не ожидал, что получится так хорошо; уставший, но счастливый, он продолжал прорисовывать детали, оттачивать игру света и тени на зеркальных чешуйках. Работа так его поглотила, что он даже не обратил внимания, когда в дверях появилась костлявая, долговязая фигура Хельги. Пару минут женщина молча разглядывала картину из-за спины капитана. Затем сухо, с напряжением в голосе сказала:
— Пропало семнадцать человек.
Огрин так вздрогнул, что чуть не уронил кисть. Сглотнув, он страшным усилием воли вернулся в реальность и обратил взгляд на врача.
— Как… пропало? – переспросил, не веря своим ушам.
— Семнадцать человек, – с надрывом повторила Хельга. – Исчезли прямо из своих кают. Просто растворились в воздухе. Внутренний мониторинг все зафиксировал.
Капитан ощутил, как палубу выдернули из-под ног. Хрипло вскрикнув, он отпрянул, сжал кулаки и закусил губу.
— Операторы? – спросил после паузы. – Астрофизики? Хельга медленно покачала головой.
— Шесть мужчин, одиннадцать женщин. В основном, из отдела гидропоники.
Огрин сильно вздрогнул.
— Тогда их могут не вернуть…
— Мы тоже так считаем, – Хельга опустила взгляд. – Логичный поступок: забрать максимальное число образцов и в то же время оставить нам шансы вернуться домой.
Капитан до посинения стиснул пальцы.
— Они должны прекрасно знать не только устройство корабля, но и профессию каждого из нас, и его роль в команде!
— Безусловно, – кивнула Хельга. Огрин ударил кулаком по ладони:
— Тогда в чем смысл нападения?!
— Понятие «смысл» придумали люди, – возразила врач. – Не поддавайтесь тиэррай, Огрин. Собирать образцы новых видов – поступок рациональный, в отличие от нелогичного человечьего стадного чувства. В действительности, – она дрожащей рукой поправила очки, – теперь у нас меньше поводов беспокоиться за корабль. Нам ясно дали понять, что гибель экспедиции им не нужна…
Скрипнув зубами, капитан рубанул воздух кистью.
— Соберите офицеров в шлюзовой. Пусть принесут скафандры.
— Но не оружие? – с тревогой уточнила Хельга. – Поверьте, толку от оружия не будет!
Капитан заставил себя кивнуть.
— Да… Без оружия. Постараемся объяснить аборигенам, что стадное чувство имеет для нас большое значение.
Молча покачав головой, сухая как палка женщина развернулась на каблуках и зашагала к выходу. Огрин, тяжело дыша, прижался лбом к холодной стене. Взгляд остановился на картине, сиявшей над виртуальным мольбертом. Драконесса… Такая прекрасная, мудрая, совершенная!
— Почему? – прошептал Огрин, отчаянно моля об ответе. – Почему?!
Ответа не было. Около минуты капитан собирался с силами, лихорадочно обдумывая план дальнейших действий. Прежде всего, логика: нападение произошло сразу после встречи. А драконы, весьма вероятно, являются самыми развитыми жителями Дуагеи, как минимум не уступая землянам в интеллекте и уровне знаний.
«…Он восхищался бы вами издали, горько сожалея, что столь совершенное создание обладает таким недостатком…» – вспомнил Огрин. Можно ли считать недостатком иную психологию? Логично ли воспринимать случившееся как нападение?
«У вас слишком мало информации, Огрин, и чересчур буйная фантазия», – мягкий голос Тау прозвучал как наяву. Капитан с силой перевел дух. Она права – сказал он себе. Информации слишком мало.
Решительно развернувшись, Огрин быстро зашагал к лифту, но тут же застыл на месте. В памяти ярко, сочно возникли полянка, залитая теплым светом, легкий ветерок, аромат цветов – н бесконечно глубокие, мудрые глаза драконессы.
«У вас есть вся информация, чтобы догадаться».
— Небо… – прошептал Огрин.
Глава 3
Четверо бледных, напряженных людей стояли перед шлюзом. Потный Яускас ежесекундно протирал глаза платком, его руки заметно дрожали. Хельга и Бьорн, в одинаковых защитных скафандрах, молча смотрели на приближающегося Огрина. Четвертый офицер, молодая Ксения из отдела гидропоники, нервно крутила в пальцах хризантему – почти все пропавшие работали в ее ведомстве. Когда капитан подошел к группе, она заговорила первой:
— Мы не осилим обратный полет с такой нехваткой кадров. – Бледная Ксения мяла хризантему в руках. – Любое ЧП оставит корабль без воздуха…
— Тише, – Огрин обвел офицеров быстрым взглядом. – Я думаю, людей скоро вернут.
Хельга встрепенулась.
— Вы что-то узнали?
— Догадался, – губы капитана тронула невеселая улыбка. – Друзья. Сам выбор похищенных свидетельствует, что аборигены досконально знакомы с кораблем и обязанностями членов команды. Любая мыслимая причина, зачем им могли потребоваться семнадцать образцов – при такой осведомленности, – не выдерживает критики. Поэтому… – Огрин вздохнул, – я думаю, объект эксперимента вовсе не пропавшие космонавты, а мы. Яускас отпрянул.
— Мы? – он запнулся, широко раскрыл глаза и резко, отрывисто кивнул: – Да. Это самое логичное объяснение.
— Нападавших интересует, как мы отреагируем на нападение? – хмуро уточнил Бьорн.