— Верно, – капитан вкратце поведал о встрече с драконессой. – Я убежден: они более развиты, чем люди, и сейчас изучают землян столь же интенсивно, как мы – Дуагею. Каждое слово нашей беседы имело скрытый смысл; вне всякого сомнения, дракон Тау – их специалист по контактам, и в разговоре сознательно дал нам строго отмеренную дозу информации.
Хельга бросила на Огрина долгий, подозрительный взгляд.
— Допустим… – протянула она. – Да, вы, скорее всего, правы. С такой позиции их поступок выглядит логичным. Обставить похищение как рациональный выбор наименее важных особей в группе, самок вдвое против самцов, то есть пустить наши мысли в неверное русло. И в то же время дать альфа-особи малозаметный ключ к истинной разгадке…
— Так поступил бы компьютер, а не разумное существо! – горячо возразил Яускас.
— Мы ничего о них не знаем, – Бьорн мрачно покачал головой. – И не узнаем, стоя тут.
Огрин закусил губу.
— Считайте меня недалеким и смешным, – сказал он негромко. – Но я видел дракона, говорил с ним. Тау читала мои эмоции, как открытую книгу, она смеялась, жестикулировала и подмигивала – иначе говоря, пользовалась всеми человечьими сигнальными системами. Я не верю, что столь интеллектуальные существа не знают о психологии людей и нашей реакции на угрозы. Им должно быть известно, что похищение сделает нас враждебными, заставит искать пропавших товарищей и снизит шансы на успешный контакт.
Хельга медленно наклонила голову.
— Согласна, – отозвалась она спокойно. – Вы правы, капитан. Это тест на интеллект.
Яускас возбужденно потер ладони.
— Они дапи нам оценить свой уровень развития, а затем рассчетли-во и в точно выбранное время осуществили враждебный, но бессмысленный акт. Следовательно, если мы достаточно умны, то должны просчитать их мотивы и понять, что акт в действительности не был враждебным. Видимость скрывает сущность – тиэррай! Вот что они проверяют!
Огрин кивнул.
— Точно. Тау сказала: «меня неверно информировали», а чуть позже – «вы действительно изменились». Сейчас идет контрольный эксперимент.
Все переглянулись. Ксения, нервно сглотнув, подняла голову к капитану – она была значительно ниже его ростом.
— Что делаем?
Огрин глубоко вздохнул.
— Ничего, – сказал он твердо. – Расходимся по каютам и продолжаем рядовую вахту. Если за нами ведется наблюдение, а иного я и не жду, – все пропавшие вернутся еще до конца смены.
Бьорн нахмурил брови:
— А если пройдет смена… за ней другая… но никто не вернется? Огрин закусил губу. Офицеры ждали решения.
— Что ж… – капитан отвел взгляд. – В таком случае, будем действовать по инструкции.
Все замолчали и разом, не сговариваясь, посмотрели на дверь шлюзовой камеры. Толстую, несокрушимую, многослойный композит из самых прочных материалов, известных человечеству.
Огрин чувствовал себя голым.
К тому времени как офицеры вернулись на посты, все пропавшие вновь оказались в своих каютах. Огрин вызвал парочку для расспросов, но люди озадаченно моргали – никто из семнадцати не заметил собственного похищения, просто из их жизни неведомым образом выхватили один час. Тотальный медосмотру Хельги также не выявил ничего подозрительного. Впору было решить, что весь экипаж «Лихорадки» подвергся внушению, но записи мониторинга подтверждали – похищение состоялось.
Бледный от тревоги, капитан расхаживал взад-вперед по каюте. Сценарии, которые он изучал в центре подготовки, предусматривали контакт с различными гипотетическими цивилизациями, в том числе и с приставкой «сверх», но сейчас – Огрин криво усмехнулся – их авторы зашли бы в тупик. Дуагейцы владели силами, на десять порядков превосходившими все известное человеку, но жили как дикари, не пользуясь в быту фактически никакими орудиями. Их общество казалось верхом совершенства – однако всем до боли, до скрежета зубов было ясно: как и любому безупречно отлаженному часовому механизму, местной цивилизации для краха хватит и песчинки. Ни одно существо, даже звери, до сих пор не проявляли к гостям враждебности или элементарной настороженности!
— Яускас, зайдите ко мне, – попросил Огрин, вдавив клавишу интеркома. Пока толстый биолог спешил к рубке, капитан нервно теребил подбородок.
— Садитесь! – приказал он, едва Яускас открыл дверь. – Доложите об успехах комиссии по контактам.
Ученый развел руками.
— Контактов пока не было. Вы же сами приказали не удаляться от звездолета.
Офин моргнул.
— Да… да, приказал. – Он откинулся в кресле и закрыл глаза. – Все бесполезно…
— Ну отчего же? – биолог ободряюще улыбнулся. – По крайней мере, вы выведали у драконицы сведения о земном происхождении местной биосферы. Должен сказать, у меня прямо гора с плеч свалилась.
— Стоп, – Огрин покачал головой. – Тау ничего не говорила о биосфере. Она сказала… – он зажмурился, вспоминая точную фразу, – «сложности с развитием сухопутной жизни на Дуагее вовсе не означают, что жизнь была доставлена сюда с Земли, но в некотором смысле – да, вы правы».
— И? – Яускас прищурил глаза.
— Из ее слов может проистекать что угодно, – невесело отозвался Огрин. – Начиная с забытых космических цивилизаций Земли и кончая галактической егерской службой, озабоченной сохранением каждого планетарного вида от кастроф вроде GRB или вспышек сверхновых…
Яускас покачал головой.
— Так можно далеко зайти.
— Еще бы, – Огрин прижал ладони к вискам.
Взгляд биолога тем временем остановился на картине, которая так до сих пор и висела над мольбертом. Присвистнув, Яускас вскочил и подбежал к голограмме.
— Потрясающая работа! – он бросил на капитана недоверчивый взгляд. – Ваша?
Слегка смущенный, Огрин кивнул. Яускас восхищенно развел руками:
— Замечательно! Так вот как они выглядят… – он впился взглядом в изображение драконессы. Хмыкнул, прищурился. – Рисунок похож на оригинал?
— Да, – нехотя отозвался Огрин. Его странно тревожило, что картину видят посторонние – какое-то нелепое, бессмысленное чувство, будто Яускас подглядел нечто глубоко интимное между ним и Тау.
— Во всех деталях похож? – Яускас продолжал изучать драко-нессу.
— Насколько я сумел их передать, – чуть резче, чем требовалось, ответил Огрин. Биолог, к счастью, ничего не заметил – его целиком поглотила картина.
— Поразительно! – Он обернулся к капитану. – Можно приблизить? Вот тут, у лапы.
Кивнув, Огрин подошел к мольберту и коснулся сенсорной панели. Яускас возбужденно потер руки:
— Да, да… Еще немного… Стоп! – Он торжествующе ткнул пальцем в голограмму. – Когти!
Огрин нахмурил брови.
— Когти, да. Яускас моргнул.
— Как? Вы не понимаете?! – Он недоверчиво оглядел капитана. – Дайте крупный план морды, пожалуйста.
— Лица! – Офин чуть не сорвался. Тяжело дыша, он переместил изображение. Биолог невозмутимо кивнул:
— Вот так, отлично. Смотрите, – Яускас указал на изящную, точеную драконью голову. – Видите? Когти такого размера нужны хищникам для забоя крупной дичи с плотной, грубой шкурой. Но этими челюстями им не разорвать мяса, такая форма характерна для рыболовов и мелких насекомоядных, глотающих добычу целиком. Более того, рога! – Яускас резким жестом ткнул прямо в картину. – Рога, мой дорогой капитан, однозначный атрибут травоядного. Рогатых хищников в истории Земли известно лишь два – аллозавр и карнозавр, причем у обоих «рога» являлись всего лишь костяными наростами над глазами и несли сугубо оборонительную функцию.
Офин моргнул.
— Что вы пытаетесь сказать?
— Пытаюсь? – переспросил Яускас. – Я не пытаюсь. Я со всей ответственностью ученого заявляю, что перед нами химера.
— Химера? – капитан отпрянул.
— Искусственное существо, – пояснил биолог. – Такое же, как феи, гномы, кентавры, единороги, тролли и прочие дуагейцы.
Огрин резко поднял руку.
— Это невозможно. Вы сами говорили, что их гены настоящие!
— Говорил и могу повторить, – отрезал биолог. – Да, местные жители – настоящие, живые. И в то же время никто из них не мог возникнуть самостоятельно. Капитан, поймите: все, что эволюция способна пропустить сквозь жернова естественного отбора, уже обитает на Земле. И есть множество реальных, прозаичных причин, почему мы не видим вокруг кентавров и драконов. Если бы они отвечали эволюционным законам, они бы уже существовали!