Я глубоко вздохнул. Даже с тем, что господа начальники корпорации оплатят мне половину аренды, это местечко окажется ужасно дорогим. С другой стороны, работа мне гораздо дороже.
— Беру, — сказал я.
Моментально Каллиган вытащил из кармана флип с электронным договором об условиях аренды. Я взял эту маленькую пластиковую карточку и нажал на кнопку проматывания текста, прищуриваясь, чтобы прочитать малюсенькие буковки, пока они торопливо проносились по дисплею. Количество подпунктов, содержащихся в договоре аренды, немного удивляло. Такое впечатление, что все вокруг придерживаются очень высокого мнения о флипах, но я до сих пор предпочитаю документы, напечатанные на обычной бумаге. Помню, как здорово, когда можно было определить размер документа немедленно, лишь взглянув на количество страниц. Теперь, когда кто-то вручает маленькую пластиковую карточку, никогда не знаешь, что там: краткая заметка или «Преступление и наказание». Напрягая глаза, чтобы прочитать крошечные буквы текста, я ощутил надвигающуюся головную боль. Или это снова биоритмы бунтуют?
Самое время, как говорят янки, врезать по сути. Я коснулся кнопки поиска в верхнем углу флипа и перешел прямо к цифрам помесячной оплаты квартиры и коммунальных услуг.
— Так много?
— Оно того стоит, сэр, — произнес Каллиган смущенно, словно пойманный за грабежом на большой дороге. Я заметил испарину у него на лбу, хотя кондиционер в апартаментах был включен и работал исправно. — На этом этаже только ваши апартаменты выходят на город. Остальные расположены в глубине здания, и у них нет этого славного вида на Центральный парк.
— Пока вы не высветите им его по спутнику, — предположил я, пробираясь через пункты арендного договора. — Эй, а это что такое?
«Квартиросъемщик обязуется не вступать в дружеские или иные близкие отношения с жильцами других апартаментов в данном здании, и в дальнейшем не станет организовывать каких-либо жилищных комитетов или вступать в оные».
Каллиган залился ярким румянцем:
— Ой, ну это же просто стандартная форма…
— Никогда ни в одном договоре аренды я не видел ничего подобного. — Я отдал ему флипик.
— Это действительно пустая формальность. — Каллиган обильно потел, очевидно, он не ожидал, что я угляжу этот пункт, спрятанный в множестве мегабайт. — Просто руководство дома «Утопия» старается избегать досадных неприятностей с судебными процессами. Вы же знаете, люди в наши дни обожают подвергать все подряд судебному разбирательству…
Конечно, знаю. Будучи адвокатом корпорации, я в курсе американских законов о договорах и ясно себе представляю, что это Утопическое соглашение не имело бы исковой силы ни в одном суде США. Тогда можно не бояться: если «Бокс и Кокс» когда-нибудь попытаются меня выселить на основании этого якобы юридического документа, любой компетентный судья поднимет их на смех. Кроме того, мне позарез нужна эта квартира.
Я активировал кредитный чип и набрал пин-код, позволив снять сумму арендной платы за два месяца вперед и залоговый взнос. Каллиган установил чип в карманный модем — я должен был знать, что у него всё под рукой, — и перевел мои денежки на счет агентства, пока я копировал текст договора на один из моих чистых флипов. Потом я подписал стилусом обе пластиковые карточки и прижал большой палец к черному квадрату на флипе Каллигана, чтобы встроенный микросканер смог записать мой отпечаток. Каллиган подписал карточки в качестве представителя владельцев и отпечатал свой большой палец на моем флипе. Каждый из нас передвинул и закрепил красный переключатель, чтобы сохранить оба флипа от перезаписи. Как только я положил в карман кредитный чип и свою копию договора, Каллиган вручил мне некую вещицу.
— Вот ваш ключ, мистер Ффоукс. Добро пожаловать в дом «Утопия».
Синий ключ обладал странным внутренним сиянием. Никогда прежде я не видел такого сплава, хотя и был уверен, что это не сталь; с другой стороны, я отнюдь не силен в металлургии. Ключ оказался необычайно теплым, но потом я припомнил, как потел Каллиган.
Должно быть, он невероятно гипертермический человек: через несколько секунд пребывания в потной ладони синий ключ так нагрелся, что казалось, он дрожит в моей руке.
Послышался негромкий звук закрываемой двери. Каллиган ушел. Я положил в карман ключ от входа… или запирающий ключ, как иногда абсолютно правильно называют его американцы. Выудив из кармана сотовый телефон, я позвонил в аэропорт и велел прислать багаж на адрес моего нового дома. Я до сих пор чувствовал себя немного не в своей биоритмике и решил выйти подышать воздухом.
Как же мне теперь отсюда выбраться? На входной двери апартаментов не было ручки: только глазок и выемка для ключа. Я вложил синий ключ в надлежащее отверстие и повернул его, размышляя, как долго придется ждать подъемник-крабоход. К моему изумлению, дверь немедленно открылась. Лифт уже был на месте. Я ступил внутрь.
Секция подъемника скользнула в паз и трансформировала свои молекулы, преображаясь в сплошную стену из искусственного мрамора. Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией, подумалось мне, пока крабоход вез меня. А ведь я не давал никакой информации, куда мне надо. Диагональный подъемник, должно быть, был запрограммирован ехать в самый низ по умолчанию.
В этот раз я посчитал интервалы темноты и света на матовом стекле, чтобы точно определить, на каком уровне я буду жить. По виду на Центральный парк я примерно догадался, что поднят на семь этажей вверх. Теперь я выяснил, что моя догадка немного неверна. При подсчете я обнаружил, что мои апартаменты в доме «Утопия» находятся на восьмом уровне.
Пройдясь по кварталу, я купил чашку сомнительного кофе. Какой-то бродяжка попросил подаяния, и я предложил ему честную сделку: обещал купить ему бутерброд, если он сможет пройти наркотест. Тут же к нам слетел с небес местный спутник-шпион, чтобы идентифицировать бездомную личность, но мой собеседник спрятал лицо и убежал, грязно ругаясь. Голова моя начала проясняться, видимо, это и впрямь десинхроноз.
В холле дома «Утопия» хорошо одетая молодая женщина пыталась совладать со стоящим на боку роялем.
— Вам помочь? — осведомился я.
Она подтолкнула рояль к лифту и откинула с лица прядь рыжевато-блондинистых волос. Это была очень милая прядь и очень милое лицо. С зелеными глазами.
— Полагаю, где-то здесь должен быть консьерж, — тихо проговорила она. — У него есть грузчик для переноски наверх всего, что сюда доставляют.
— Но швейцара нет, значит, нет и грузчика, — ответил я и повторил: — Вам помочь?
— Ладно… — Она кивнула по направлению к крыше: — Я живу наверху.
— Я так и подумал. Приходя в гости, вы вряд ли потащите с собой «Стейнвей».
— О, у вас акцент, — сказала она. (У нее тоже был акцент, но я решил не акцентировать на этом внимания.) — Вы англичанин?
— Наполовину англичанин, наполовину шотландец, — ответил я. — Заселился сегодня. Меня зовут Дигори Ффоукс.
— Дигори? — ее глаза расширились. Обычно в момент знакомства меня тут же спрашивают, не я ли тот самый знаменитый лесной лекарь или доктор древесно-стружечных наук, за чем следует непременное заклинание в стиле детской считалочки.[6] Вместо этого она кивнула: — Ваши родители, должно быть, читали «Племянника чародея».[7]
6
7