— Ну да, — проговорил я. — Старый безобразник Эдди!
— Именно, — продолжил Рон Пайерс. — И, думаю, вам пришлось обойти весь департамент, чтобы заставить их не снимать краску до середины дня.
— Так они не сделали этого сразу? Что ж, не знал. Нарушение правил эффективности с моей стороны. — Интересно, могу ли я объявить выговор самому себе?
— Действительно, не сделали. И знаете что? — продолжил Рон. — После они приступили к делу без всякой охоты. На самом деле люди были против. Но суть в деревьях, понимаете ли. Краска лишала их нужного количества света.
— А мне нравилось, — заметил Ник.
— Правильно! И мне тоже, — добавил Рон. — Я словно снова оказывался в парке там, на Земле, и небо было голубым, как в конце дня, перед закатом. Действительно, прекрасная вещь.
— Во всяком случае, — обратился ко мне Ник, — после того как я отволок туда Рона, у нас возникла идея. Мы можем чуть изменить генерируемое магнитное поле, добавить световых эффектов и, что самое интересное, можем сделать главный купол голубоватым, не прибегая ни к какой краске. Совсем как на Земле, небо не станет, но и марсианским его тоже не назовешь. Голубое небо! Разве не здорово! Но если бы мы сделали такое, вы бы уже занялись нами, потому что тогда поток солнечного света уменьшился бы, сократилась бы величина генерируемой электроэнергии… кроме того, посадки по всему Нойхайту нуждаются в другом небе — и уж в довершение всего в наши полевые генераторы пришлось бы закачивать больше энергии, чтобы получить этот цвет. Куда ни глянь — идея не слишком удачная. Однако нам она показалась забавной.
— И вы способны сделать все это?
— Конечно. Нужно чуть-чуть времени. То есть я сам не могу этого, сделать. У меня слишком много дел. И вообще я вышел сюда подышать. Понимаете? Следую вашему рецепту и беру пятнадцатиминутный перерыв, прежде чем задержаться на службе после конца рабочего дня! Но вот Пайерс, он сумеет произвести необходимые регулировки… правда, Пайерс?
Я постарался спрятать улыбку:
— Хотя это сократит поступление энергии и увеличит ее расход?
— Безусловно.
— Тогда валяйте, — проговорил я.
— Что-что? — переспросил Ник.
— Вот. Я выдам вам соответствующее распоряжение моей конторы. Просто распишусь на нем, что не буду чинить вам препятствий. Официальное разрешение.
— Однако оно настолько… неэффективно, скажем так!
— Как знать. Пока не сделаешь, заранее не скажешь.
— То есть вы не против? — вновь спросил Рон. — У нас с Ником успело накопиться по целой груде взысканий от вашего предшественника! А как вам известно, такие взыскания замедляют продвижение по службе. Одной из самых поганых особенностей нашей конституции является способность раздавать выговоры посредством Департамента эффективности! До чего же нелепая штука!
— Ну, за такое дело от меня выговоров не ждите. — Я повернулся, чтобы уйти, скрывая собственное удовольствие от поворота событий, а потом оглянулся. — Кстати, а не могли бы вы устроить свое представление уже в пятницу днем?
Рон задумался на мгновение.
— Если в тот день выйти на работу чуточку раньше… конечно. Наверное, успею. Просто тестовое включение. Не то чтобы совсем синее небо, но голубое — точно!
— Тестовое включение? — переспросил я. — А если на весь день?
— Ну, знаете ли, вы просто адепт неэффективности и договоритесь до того, что останетесь без работы!
Я рассмеялся, словно услышав превосходную шутку, и дал деру.
До конца недели я вроде бы успел оставить за собой густой след из разного рода неэффективностей, хотя получил и несколько сигналов об опасности, свидетельствовавших о том, что старания мои могут возыметь обратный эффект. Когда я шел на дневной пятничный концерт, ко мне подошла Гильда, начальница скрипачки, и поблагодарила за то, что я отослал Диану с работы. Гильда считала, что обязана подгонять девушку, чтобы та успела закончить графики вовремя, хотя и понимала, что Диана нервничает, оттого что не успевает подготовиться к концерту. А потом оказалось так: она настолько хорошо попрактиковалась в тот день, что на следующий вышла на работу раньше всех остальных — и закончила графики до срока, рассеяв все поводы для беспокойства.
Потом Фред Амик, один из контролеров Территориального департамента поблагодарил меня за то, что я не стал торопиться с удалением краски. Рода успела намекнуть ему, что я не оставлю его в покое, пока это не будет сделано, потому что, мол, присутствовал в парке и имел полное представление о ситуации, и Фреду было превосходно известно, как именно мой предшественник разрешил бы ее! Выяснилось, что Фред сам пострадал от выговоров по части эффективности. Поэтому он сказал, что моя свободная манера ему нравится больше и что его бригада на следующий день справилась с делом быстрее и лучше, чем если бы людям пришлось задержаться на работе: сами понимаете, как работают люди, пояснил он, в тех случаях, когда рабочий день выползает из своих рамок, распространяясь на то время, которое можно провести в пабе.
Безусловно — согласился я с ним, надеясь, что моя любезная неэффективность будет замечена где-нибудь наверху… Я не стал форсировать выполнение работы, хотя это положительно повлияло на настроение внутри бригады и таким образом, черт побери, повысило эффективность.
Но что бы там ни писали в своих отчетах Гильда и Фред (если они их вообще писали), я во всяком случае располагал автоматической поддержкой всем розданным мною предписаниям, всем моим попыткам впрыснуть толику неэффективности в систему. Среди них числилось и распоряжение, отданное Нику и Рону, олицетворявшее, как я надеялся, лучшую мою идею, предусматривавшую снижение генерации электроэнергии, ухудшавшую жизненный цикл растений за счет лишения их доли солнечного излучения… и так далее, и так далее. Добавим к этому, что я нарушал планы полудюжины городских департаментов, поскольку прикинул, какие из них наименее готовы к саммиту, и ждал отчаянного сопротивления! Но тем не менее я отметил, что весь канцелярский пыл кажется мне несколько преувеличенным, и предписал всем служащим явиться на дневной концерт — для чего иначе его устраивать, как не для того, чтобы внести нотку разнообразия в серые будни, освежить натруженные мозги?
Обоснования моих поступков звучали почти разумно, однако вполне эффективного впечатления они не производили, учитывая напряженный график работы моих подопечных.
Оглядев парк, я просиял. Собралась целая толпа — куда больше, чем обыкновенно приходило на подобные мероприятия, как сообщила мне Дена Макларен. Хотя все считали, что концерт — вещь хорошая, однако время на таковые находилось лишь у немногих. Я заметил среди толпы несколько недовольных физиономий, отчего сердце мое возрадовалось. На мой взгляд, число подобных типов с течением дня должно было увеличиваться — как только люди начнут поглядывать на часы.
А потом переменилось небо, по красно-оранжевому полуденному марсианскому небосводу побежали белые полосы. Мне хотелось воодушевить Рона и Ника аплодисментами. Все вокруг охали и перешептывались, но я не ощущал тревоги. Ник и Рон просто показали людям, что могут управиться с пятничным небом, позволяя им только догадываться о том, что еще может произойти.
Цвет неба снова переменился — оранжевые, красные и темно-розовые оттенки поблекли. По добавившимся белым полоскам побежали волны, появились пятнышки синевы. Ему было далеко до земного, однако обнаруживалось несомненное сходство. Там и сям различные оттенки голубизны сменялись сиреневыми и даже зелеными тонами. Я понимал, что впечатление не будет постоянным — отчасти потому, что создающие магнитный эффект электрические провода были уложены по весьма сложной схеме, а вдобавок из-за того, что изменениями была охвачена громадная поверхность, а еще потому, что топология внешней поверхности купола даже отдаленно не напоминала равномерно скругленную полусферу и, скорее, была похожа на неровный горб, окруженный малыми горбиками, или на крупный истертый ветрами вулканический конус, обрамленный мелкими неправильными и пологими горками.