– Кажется, – спокойно отозвался Безуглов. И не менее спокойно добавил: – Удивительно вкусная была селедка. А водка – так себе… Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Мне?! Каким образом?
– Ну… мало ли…
– Нет, спасибо. Я всем доволен.
– Редкий случай, – меланхолически заметил беглый доктор. – Да, кстати… – Он оживился. – Забыл спросить. Так из-за чего с вами никто не знается?
Разговор у них почему-то шел то на «вы», то на «ты». Стратополох криво усмехнулся и тоже закурил.
– Понимаете, меня тут считают извращенцем…
– Тут?! – поразился Безуглов. – И кто же вы, простите?
– Некропатриот.
Доктор не донес сигарету до рта и заинтересованно прищурился. Почти с уважением.
– Патриотизм на почве некрофилии?
– Даже и не надейтесь, – отвечал Артём. – В собственно сексуальном смысле я натурал. Просто, знаете, храню до сих пор верность нашей усопшей Родине. Стране, которую мы сами же и прикончили.
Похоже, доктор был несколько разочарован.
– Мегалоросс?
– Что вы! Мегалороссов как раз уважают. Все эти их идеи насчет реставрации Российской империи со столицей в Сызново…
– Вы с ними не согласны?
– Нет.
– Почему?
– Во-первых, бред. Во-вторых, даже будь такое возможно, представляете, сколько потребуется кровушки, чтобы снова слепить все воедино? Нет-нет, это не по мне.
– Тогда, если не секрет… каким именно образом вы храните верность усопшей?
– Пью за Родину, не чокаясь.
– А если серьезно? Стратополох пожал плечами.
– Прежде всего я не признаю никакого Сызново… Обломок державы, который упорно навязывается мне в Отчизны! – не удержавшись, ядовито добавил он.
– В чем это конкретно выражается?
– Что выражается?
– Ваше непризнание.
Успокаиваясь, Артём долго гасил сигарету. Появился официант, особым ключом отомкнул пепельницу от стола и, примкнув пустую, удалился. На беседующих вроде бы даже и не смотрел.
– В чем выражается… Не хожу на выборы. Состою на учете.
– В какой поликлинике?
– В третьей. Живу, короче, сам по себе. Пенсии не предвидится.
– Но сюда-то вас что заставляет приходить? Вот вы сказали, к вам здесь относятся неприязненно. Презирают, третируют…
Обычно на столь интимные темы Стратополох предпочитал ни с кем не беседовать. Но тут, сами понимаете, случай был исключительный. Выслушать диагноз от доктора Безуглова – многие ли могут таким похвастать? Пусть даже не от самого доктора, а от образа его и подобия… Лестно.
– Да, – нахмурясь, признался Артём. – Презирают. Именно так. Просто здесь я особенно остро ощущаю свою правоту. Судите сами: если меня так ненавидят за мою ориентацию, то, наверное, в чем-то она верна…
– А там? – Доктор кивнул на площадь за решеткой.
– Там – нет. Там я иногда и впрямь чувствую себя извращенцем.
– Потому что натуралы к вам относятся спокойнее?
– Да, пожалуй…
– Фантазиогенные эякуляции в последнее время часты? Разговор принимал все более профессиональный характер.
– У кого?
– У вас. Ну вот, допустим, заговорили все наперебой об Отчизне, забыли мелкие разногласия, слились в общем экстазе…
– Нет, – сказал Артём. – В последнее время – нет.
И не соврал. Утром по возвращении из поликлиники до экстаза, помнится, дело не дошло.
– Кто вы по профессии?
– Литератор.
– Вот как? А фамилия ваша? Артём назвался.
– Не слышал, – с сожалением проговорил доктор Безуглов. – Интересно было бы почитать… Я смотрю, вы и здесь работаете? – Он кивнул на лежащий возле пепельницы наладонник. – И как?
– Продуктивнее, чем дома.
– Помогает освежающий душ неприязни? Неплохо сказано. Надо запомнить. Пригодится.
Сигареты кончились. Стратополох смял пустую пачку, достал новую.
– Слушайте, а вы не симулянт? – задумчиво спросил доктор Безуглов.
Артём чуть было не смял за компанию и вторую пачку.
– Нет, правда, – вполне дружелюбно и как ни в чем не бывало продолжал лже-Президент (а может, и Президент, кто его знает!). – Нишу вы себе выбрали удобную. Как у Диогена.
– Которого? – огрызнулся Артём. – Их вообще-то несколько было.
– Ну, киника, разумеется. Он считал себя гражданином Вселенной, а вы считаете себя гражданином Сусловского государства. А нет такого государства. Точно так же, как нет такого государства – Вселенная. И получается, что по всем статьям никакой вы не патриот, Артём. Вы, скорее… космополит.
Последнее слово гулко отдалось под навесом, хотя произнесено было не громче других. Веранда словно опустела. Внезапно выяснилось, что присутствующие давно уже молчат, изумленно прислушиваясь к их разговору.
Стратополох поспешно спрятал наладонник во внутренний карман пиджака и мысленно возблагодарил провидение, что место, отведенное некропатриотам, располагается в непосредственной близости от входа.
– Кажется, пора рвать когти, – шепнул он.
– Вы полагаете?
Стратополох не полагал, он был в этом уверен. Но тут из-за столика по соседству вскочила одна из трех мегер – та, что помоложе.
– Космополит! – взвизгнула она, указывая на Артёма трясущимся от гнева перстом с коротко, согласно требованиям, остриженным ногтем. – Безродный симулянт! Натурал! Что он здесь делает? До каких пор мы будем терпеть этого!…
Последовало мгновенное сужение сознания, немедленно завершившееся аффективным разрядом. Инстинкта самосохранения как не бывало.
– Грымза фригидная! – проскрежетал Стратополох, порывисто высвобождаясь из тесного пространства между столом и стулом. – Ты уж в чем-нибудь одном обвиняй: или извращенец, или натурал!
Все смотрели на него, гадливо усмехаясь.
– Чего уставились?! – рявкнул он, самоубийственно устремляясь в самое чрево веранды. – Вы же все для меня предатели! Изменники Родины! Что вы тут из себя корчите? И не надо мне рассказывать, как нам плохо жилось в Суслове! Как бы ни жилось, а Суслову я присягал! И вы присягали! Но я своей присяге верен до сих пор, а вот вы…
Давно следовало замолчать и опрометью кинуться на выход, но Артём уже не владел собой.