– На бульваре Вигеля, – с неловкостью признался Артём.
– Куда ж мы тогда едем? Давай к бульвару Вигеля.
Шофер беспрекословно сбросил скорость и, включив сирену, принялся разворачиваться. Вопреки двойной разделительной полосе.
В динамике пискнуло.
– Чего-чего? – грозно переспросил Безуглов.
– Нет, это я так, откашлялся, – поспешно объяснили из динамика.
– Смотри у меня…
Вновь замаячил впереди санитарный кордон. Внезапно доктор вскинулся, схватил шофера за крутое плечо, затряс. Будь детина чуть похлипче, точно бы слетели в кювет.
– Санитары! Глянь, санитары!
В самом деле, двое патрульных опрометчиво вышли к самой кромке шоссе.
– Дави их, гадов, дави!
Ко всему, видать, привычный шофер спокойно проехал мимо.
– Эх, что ж ты… санитаров-то… – Безуглов с сожалением проводил уцелевших взглядом. – Терпеть не могу, – доверительно сообщил он Артёму. – С тех самых пор, как вы меня в дурку укатали.
– Мы? – испуганно переспросил Артём.
– Патриоты, – с омерзением пояснил Президент.
– Но не Родина же!
– К Родине претензий нет. А вот к вам!…
– К ним, – уточнил Артём. – Меня сегодня утром с учета сняли.
– Уже?! – поразился Президент. – Во дают…
Вечерело. Навстречу звену мнимых «неотложек» вставали во всем великолепии прозрачные огни города Сызново.
– Но, если нет претензий к Родине, – рискнул пошутить литератор, – не называется ли это патриотизмом?
– Вы так молоды, Артём… – ни с того ни с сего снова перейдя на «вы», утомленно заметил Президент. – Для вас еще важно, что как называется…
Он открыл бар и достал новую пригоршню капсул. На этот раз Стратополох решил, что отказ прозвучит невежливо, и, пока неукротимый доктор пререкался с настырной «бразильской ленточкой», кинул зелье в рот и протолкнул тоником. Вроде коньяк… Во всяком случае, в голову шибануло.
– А как вы работаете? – поинтересовался Безуглов.
– Сажусь за монитор, – охотно объяснил литератор. – Ставлю рядом полную вазу водочных капсул. И принимаю до тех пор, пока собственный текст не покажется прекрасным.
– Хорошая метода. – Безуглов, в свою очередь, запил изрядную горсть лекарства тоником и, кажется, стал вполне счастлив. – Отрадно! – объявил он с чувством. – Отрадно, что в этом дурдоме есть хотя бы три психически здоровых человека! И все они, обратите внимание, собрались в одной машине. Это как-то надо обозначить, позиционировать…
Далее первое лицо страны к ужасу и удивлению Стратополоха, подхватив себя обеими руками под правую коленку, подтянуло ее к груди и, откинувшись влево, выставило подошву в боковое окошко.
Видавший виды шофер даже головы не повернул. Зато что началось в динамике…
– Доктор! Опять? Мы же договорились, что вы так больше не… Уберите туфлю из окна! Мы в черте города!
– Горожане тоже имеют право видеть своего Президента, – резонно отвечал им распоясавшийся Безуглов. И глубокомысленно продолжал: – Я знаю моих избирателей. Они тихие, послушные… И неизлечимые.
– Да уберите же наконец! – не выдержал Стратополох.
Тот удивился и убрал. Некоторое время сидел озадаченный, пожалуй, даже обиженный.
– Ну, как хотите… – проговорил он. – Раз так… Гармошки нет? Ну тогда… Артём! Выдай нам какой-нибудь свой афоризм, что ли, я не знаю…
– Из свежих?
– Все равно.
Артём подумал. Афоризмов у него было много.
– Личное безумие, – как можно более внятно выговорил он, – лучшее средство против безумия общественного.
Президент обернулся и крепко схватил Стратополоха за локоть, изрядно перепугав, поскольку глаза первого лица страны были в этот момент как у Ивана Грозного с известной картины Репина.
– Нигде пока не опубликовал?
– Нет…
– Слушай, продай!
– Дарю, – истово сказал Артём.
Расстались возле бульвара Вигеля. Безуглов порывался еще подбросить Стратополоха до диспансера, а заодно и до дома (вместе с супругой). Еле разубедили.
– Ну ты… ежели чего… – сказал на прощание добрый доктор. – Заходи давай…
– Кто ж меня к тебе пропустит? – усмехнулся Артём. Осторожное обращение на «ты» проскочило незамеченным.
– Пропустят, – заверил тот.
Две «неотложки» сгинули в сумерках, оставив Стратополоха в состоянии жестокой аменции. Напоминаем ее основные признаки: полная дезориентировка в месте, времени, собственной личности, бессвязность мышления, наличие аморфных, нестойких иллюзий, отрывочные бредовые переживания, растерянность и прочее. Развивается либо вследствие тяжелых соматических заболеваний, либо, как видим, в результате общения с доктором Безугловым.
Опомнившись, Артём обнаружил, что стоит рядом с бульваром, в двух шагах от цветочного павильона, напоминающего подсвеченную изнутри глыбу льда. Мышление восстанавливалось. В конце концов Стратополох купил розу, большую, как кочан, и двинулся к диспансеру.
– А мы ее уже домой отвезли, – обрадовали там. – Где-то час назад.
Ну вот! Докатался с Президентом, люби его весь народ с утра до ночи! Раздосадованный, Артём выбежал на улицу и ринулся напрямик, через дворы. Чем вообще хорош центр Сызново, так это размерами. Пятачок. Ах, как все неладно складывается… Обидится ведь наверняка! Сказать правду? А поверит? Не забрал из диспансера, потому что принимал коньячные капсулы из рук Безуглова… Нет, не поверит. Сам бы он точно не поверил… Хоть бы Павлик дома был…
Павлик был дома.
– Что? – с порога спросил Артём.
– Спит.
– Снотворное?
– Не, установку дали. Сказали, проснется как новенькая…
Ну и слава богу! Стратополох зашел в спальню, поглядел на младенческую улыбку тихо дышащей Виктории и пошел ставить розу в воду. Настроение выравнивалось. Подрезая стебель, он вспомнил ту фразу, что придумал вчера в полусне, и занес в наладонник.
Глава 14. Внештатный советник
Уже в истории болезни записано, что вы вице-король, а сумасшедший не может менять свои мании, как носки.