Фрагмент пятый
79-е сутки полета
…Войны сопровождают всю историю человечества.
Можно сказать, что история человечества состоит из непрерывных войн.
Причин для начала войны придумано множество. Гитлер, например, считал германскую расу наиболее культурной и прогрессивной, а остальные народы – варварами, которые понапрасну расходуют невосполнимые ресурсы. А это несправедливо. Гитлер начал войну, чтобы устранить эту, как ему казалось, «несправедливость». Интересно, что он сказал бы, если бы узнал, что первым человеком, высадившимся на Луну, буду я – простой русский парень из маленького поселка. Наверное, не поверил бы. Ведь в его представление о мире такой итог не укладывался, находился за пределами воображения. Он считал русских рабами, не способными даже отстоять землю, на которой живут. И был бит, расплатившись за свои иллюзии. Как были биты американцы.
Причин для начала войны в космосе было не так уж много. Космос огромен, он может вместить всех желающих. Астронавтика – одно из сложнейших и дорогих занятий в истории человечества, всем найдется работа на этом поприще. Мы могли бы вместе с американцами проектировать космические корабли, строить орбитальные заводы, летать на Луну. Вроде бы ничто не мешало нам заключить стратегическое партнерство – вместо того чтобы развешивать платформы с боеголовками друг у друга над головой. Проблема была только одна – американцы упорно не хотели видеть в нас союзников. Алексей прав, в их будущем нет места коммунистам. И для них мы злодеи, кровавые чудовища, которые угрожают безопасности мира и только мечтают, чтобы поубивать всех мужчин, изнасиловать всех женщин и съесть всех детей. Но они проигрывали нам на информационном поле. Они сколько угодно могли твердить про ГУЛАГ, про тупых русских и кровожадных коммунистов, что все в СССР живут в нищете и стонут под игом кремлевских вождей. Но им верили все меньше и меньше. Именно «тупые» русские летали в космос, именно «кровожадные» коммунисты открыли перед человечеством новые фантастические горизонты. О первом сателлите стали забывать – этот триумфальный прорыв США померк на фоне сообщений ТАСС о новых запусках советских пилотируемых кораблей. Атмосфера в Штатах, которые никак не могли избавиться от растущего страха, накалилась до предела, до градуса массовой паники, и Никсон выступил с обращением к нации, в котором назвал задачу освоения космического пространства приоритетной.
Новый план американцев выглядел так. Они собирались создать военно-космические силы на манер наших, запустить несколько пилотируемых сателлитов и высадить десант на Луне, сделав ее своей опорной базой. Высадка на Луне затмила бы полет Ильюшина точно так же, как полет Ильюшина затмил запуск «Орбитера». Но наши конструкторы, политики и военные это тоже отлично понимали. Луну мы не собирались отдавать американцам ни при каких обстоятельствах. Потому что сдать Луну означало отказаться от собственного будущего – от будущего, где есть коммунизм…
80-е сутки полета
– Как ты пришел в Отряд? – спросил меня Алексей. – Можешь написать про это?
Он отлично знает, чертяка, как я пришел в Отряд советских астронавтов. Мы обсуждали много раз, вспоминали славные денечки. Тем не менее я согласился написать. В конце концов это был самый увлекательный период в моей жизни.
Скажу сразу: после учреждения Военно-космических сил мы, летающие офицеры, ждали, что нас начнут вербовать в астронавты. Но миновал почти год, прежде чем в гарнизон прибыла специальная комиссия, состоящая из военных врачей, и начала придирчивый отбор кандидатов. Из летающих офицеров в Отряд захотели попасть почти все: реклама космических полетов сделала свое дело, и для молодых пилотов астронавтика стала выглядеть привлекательнее службы в авиации. Командование остерегало особо ретивых, предупреждало, что неизвестно, какое будет жалованье, как будет определен наш статус на период подготовки, сможем ли мы взять с собой семьи. Но разве неопределенность может напугать молодых?
Из нашего авиаполка отобрали семерых, в том числе и меня. В моей кандидатуре никто не сомневался.
Потом мы поехали в Москву – на обследование в Центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь. Как сейчас помню, в столицу вся наша веселая компания прибыла 24 октября 1960 года. До того я в Москве ни разу не был, но походить-посмотреть не дали, сразу отправили на комплексное обследование.
Врачей там было много, и каждый строг, как прокурор. Приговоры обжалованию не подлежали – кандидаты вылетали с комиссии со страшной силой. Браковали терапевты и невропатологи, хирурги и ларингологи. Нас обмеряли вдоль и поперек, выстукивали все тело, крутили на стендах, проверяя вестибулярный аппарат…
Руководил процессом самый опытный из космических врачей – Владимир Иванович Яздовский. Именно он придумал систему проверок и тренировок для будущих астронавтов. Над этим космические врачи трудились еще во времена запусков геофизических ракет, когда на высоту порядка 200 километров выводились контейнеры с научным оборудованием или собаками.
Я прошел медицинский осмотр последовательно у окулиста, терапевта, невропатолога, ЛОРа и хирурга. Успешно выдержал испытания на стендах. И получил заключение о годности к полетам.
Нас, новоиспеченных слушателей Отряда советских астронавтов, сразу же из палат госпиталя направили в пригород – в Центр подготовки астронавтов, созданный на базе старого военного полигона. Там вовсю кипело строительство, и мы узнали, что первые астронавты проходили подготовку в расположении Летно-испытательского института, а для нового набора решили делать большой специализированный Центр. Там, к нашему удивлению, нам пришлось пройти медицинскую комиссию еще раз. Теперь врачи искали пониженную устойчивость организма к факторам космического полета, оценивали полученные реакции при действии этих факторов. Нас выдерживали в барокамере при различных степенях разреженности воздуха, исследовали при дыхании кислородом в условиях повышенного давления; крутили на центрифуге, похожей на карусель. Врачи выявляли, какая у нас память, сообразительность, сколь легко переключается внимание, какова способность к быстрым и точным движениям.