Не знаю, как за пару мгновений я успел это сообразить и тем более проделать всё необходимое. Говорят, во время смертельной опасности у человека включаются потаённые резервы, и он делает то, на что обычно не способен. Испугавшись, что сейчас я со страшной скоростью рухну плашмя на землю, я сунул последнюю конфету в рот. Одновременно с этим, как можно дальше, откинул голову назад и закатил открытые глаза под самый лоб. Раскусил десятую пластинку и над самой землёй успел войти в десятое перемещение.
Из этого последнего прыжка я вынырнул под углом к горизонту. Хорошо, что угол оказался не очень большим, и я очутился метрах в пяти над футбольным полем. К тому же теперь я летел головой вперёд. К счастью, не горизонтально, а сильно наклонившись к земле, словно прыгун с трамплина. Однако этот взлёт продолжался недолго. Сила тяжести вновь потащила меня вниз.
Обхватив голову руками, я прижал ноги к животу. Сжался в комок и с ужасом ждал столкновения с земной твердью. Мне чрезвычайно повезло и на этот раз. В размокшее поле я врезался подошвами ног, как на водных лыжах скользнул сапогами по жидкой грязи и поднял огромные веера брызг. В следующий миг везуха кончилась, и я достиг твёрдого дна мелкой лужи. Удар оказался таким мощным, что из меня буквально вышибло дух.
Инерция движения стремительно волокла меня вперёд. Я отскочил от поля, как плоский камешек от поверхности воды и меня подбросило в воздух. Я сделал кульбит, вернулся на землю и полетел дальше. Сжавшись калачиком, как свернувшийся ёжик, покатился по жидкой грязи. На излёте движения я врезался головой в стойку ржавых футбольных ворот.
Последняя мысль, мелькнувшая в голове, была не моя, а чужая: «Псевдоразумное существо прошло испытание» — равнодушно пробубнил инопланетянин, и сознание меня покинуло.
Очнулся я от луча фонаря, светившего в глаза. Я вздрогнул и с ужасом подумал: «Неужели будет ещё один эксперимент?»
— Живой вроде, а я думал опять «лётчик», — послышался радостный мужской голос. — Ну, что берём поддатого вратаря?
— Да ты глянь, какой он! — возмутился другой человек. — Вывалялся в грязи как свинья. Потом замучаешься форму чистить.
— Тогда пусть валяется, — легко согласился первый полицейский. — Сейчас не зима, насмерть не замёрзнет.
Служивые обошли меня с двух сторон и двинулись дальше. Пересекли футбольное поле и пропали между многоэтажных домов.
Охая и стеная, я повернулся на бок и сел. Обхватил грязными руками стойку футбольных ворот и с трудом поднялся с земли. Чтобы избавиться от возникшего головокружения, мне пришлось прислониться к столбу и некоторое время постоять неподвижно. Всё тело нестерпимо болело от многочисленных ушибов. «Если бы не жидкая грязь, сработавшая как смазка, разбился бы на фиг, — через силу подумал я, — надеюсь, ничего себе не сломал».
Я потрогал измазанные грязью ноги, нащупал в кармане брюк ключи от квартиры и облегчённо вздохнул. Слава богу, не потерял, а то пришлось бы ещё по полю ползать, искать. Про исчезнувшую кепку я даже не вспомнил. Медленно переставляя ноги, я, словно заржавевший робот, двинулся к своему дому.
Мария ПОЗНЯКОВА
ЗВЕЗДА ДЛЯ ЛАСТОЧКИ
— Звезда упала, — шепчет Лизка.
Двое сидят на крыше огромной высотки, смотрят в темноту города.
— Где? — Димуль настораживается.
— Да вот же! Над лесом пролетела.
— Где над лесом? Куда упала?
— Вон… туда куда-то.
— Куда-то… вот как её теперь искать прикажешь, куда-то?
— Да вон, над лесом, приборы засекли, не кипятись ты так…
— Приборы… врут как сивые мерины эти приборы, вот я тебе чего скажу… Нас тут, думаешь, зачем держат? Обниматься, что ли? О-ох, бабы… ну, пошли искать, точно хоть туда упала, или так, померещилось?
— Ты чего? Так вдвоём и пойдём?
— Голуба моя, тебя на что стрелять учили? Вот так вместе и пойдём. О-ох, понаберут баб, потом мучайся с ними…
Выхожу на шоссе, свет фар бьёт в лицо.
Вытягиваю руку.
Машина проносится мимо, чуть не сбивает. Нда-а, свет не без добрых людей…
Ночь тихонько ползёт к рассвету, скоро начнут меркнуть звёзды.
Делаю последнюю попытку, вытягиваю руку.
Видавший виды запорожец тормозит у обочины. Я и не думал, что такие ещё ездят, будто вынырнул из другого времени, заблудился в веках.
Щёлкает дверца.
— Садись, чего ты.
Старческий голос. Это хорошо, что старческий, со старческим и разберёмся быстрее. Хотя старики тоже всякие бывают, сейчас иной старик и молодым фору даст.
Забиваюсь в кабину.
— Ох, спасибо, выручил.
— Чего выручил, полтинник с тебя.
— Ну, это по-божески… Я уж думал, околею здесь на хрен. С ночи еду, кошелёк в другой курточке оставил… в автобус зашёл, туда-сюда, пять рэ наскрёб, говорю, мил человек, довези за пять.