Однако во всех виденных мною системах анонимность, возведенная в правило, приводила к разрушению системы.
В гомеопатических дозах анонимность только полезна, но стоит чуть переборщить – и система отравлена. Поэтому, как и в случае с токсинами, уровень анонимности в системе должен быть близок к нулю.
Клиффорд Пиковер (Clifford Pickover), писатель
Мы всё сильнее жаждем развлечений в виртуальной реальности. И как только наше понимание мыслительных процессов достигнет определенного уровня, мы начнем создавать воображаемые реальности и наборы воспоминаний для поддержки этих симулякров.
Если мы поймем, как наш разум убеждается в реальности происходящего, то сможем использовать это знание для создания, скажем, поддельного путешествия в Средние Века – вполне убедительного путешествия, даже если сама симуляция будет несовершенной. Для того чтобы созданная виртуальная реальность выглядела убедительной, необязательно вылизывать каждую мелочь. В конце концов, сны обычно кажутся реалистичными – лишь проснувшись мы отмечаем логические или структурные неувязки сновидений.
В будущем любой сможет создать для себя десяток «смоделированных» жизней. К примеру, днем вы работаете программистом для IBM. А после работы становитесь средневековым рыцарем в сверкающих доспехах, кутите на пирах и улыбаетесь прекрасным принцессам. А следующим вечером оказываетесь в эпохе Возрождения, в собственном доме на Амальфийском побережье в Италии.
Если оценка «одна настоящая жизнь к десяти смоделированным» в общем случае справедлива, то, значит, десять против одного, что вы не более чем виртуальное существо.
Джереми Бернштайн (Jeremy Bernstein), физик
Самая опасная из известных мне идей заключается в том, что мы понимаем плутоний. Плутоний – самый сложный элемент периодической таблицы. У него шесть кристаллических фаз между комнатной температурой и температурой плавления. Он склонен к спонтанному самовозгоранию в присутствии водяных паров, а если вы вдохнете немного плутония, то рак легких вам обеспечен. Это главный элемент для ядерных зарядов, в которых он сплавлен с галлием (для большей стабильности). Никто не знает, почему это работает и насколько стабилен этот сплав. Сегодня этим зарядам – а их тысячи! – уже десятки лет. И опасно думать, что они сохранят свою цельность при неограниченно долгом хранении.
Рэй Курцвайл (Ray Kurzweil), изобретатель, технолог
Эта идея кажется опасной, только если подходить к ней с сегодняшней меркой.
Причем большую опасность несут вовсе не очевидные ловушки, а те, что с первого взгляда не видны. Очевидно, что значительное сокращение смертности приведет к перенаселенности, а значит, к перерасходу энергетических и прочих ресурсов, что ускорит экологическое загрязнение. Однако всего 0,01% солнечного света хватит нам для покрытия всех энергетических нужд (к 2025 году – 0,03%). С этим вполне справятся солнечные нанопанели и топливные элементы, так что к концу 2020-х годов у нас будут экологически чистые источники возобновляемой энергии. Настольные молекулярные наноассемблеры будут производить все, что нам нужно. В результате бедность и загрязнение исчезнут из нашей жизни, несмотря на рост населения.
Я не слишком утопичен, поскольку вижу и минусы. Уже сегодня мы сталкиваемся с потенциальной угрозой биотерроризма. На самом деле, мы умеем с этим бороться (новые технологии вакцинации и РНК-интерференция уже доказали свою полезность в уничтожении биологических вирусов), однако это будет та еще гонка. Проблемы нам готовят и способные к воспроизводству наноустройства. Самое сложное – это справиться с возникающими угрозами, не сходя с основного курса.
Некоторым мои изыскания кажутся опасными, потому что они угрожают их представлениям о человеке. Но я считаю, что людьми нас делают вовсе не наши ограничения. Людьми нас делает желание и возможность их преодолевать.
Джеральд Холтон (Gerald Holton), физик
После того как в середине XIX века научный подход стал привычным для медицинских исследований, продолжительность жизни – по крайней мере, у белого населения промышленных держав – начала расти. Этот рост превратился в устойчивую тенденцию, и в итоге право человека на здоровье стали считать одним из основных прав человека. Но сейчас речь заходит о продлении жизни до двухсот лет и больше. И экономические, социальные и человеческие издержки, которые нам придется заплатить ради увеличившейся армии очень старых граждан, заметны уже сегодня.