Очень трудно дать юридическое определение чему-то такому, что находится в центре «realpolitik», сказал Рафал, и вот в чем глубинная причина трудностей: до того, как возник ядерный паритет между США и СССР, никто не говорил об ограничении ядерных вооружений. Точно так же не будет никаких соглашений по контролю за киберпространством, пока нет стратегического паритета в этой области. К сожалению, это и есть realpolitik…
Осведомленный Рафал атаковал и построения Иэна о технической стороне мониторинга трафика и о нарушении приватности при наблюдении за пользователями. Во-первых, заявил он, эффективная техника наблюдения (surveillance) путем анализа трафика существует. Например, одно из подразделений вооруженных сил США, «Joint task force – global network operations» (Объединенные специальные силы для глобальных сетевых операций) решает эту задачу и на национальном и на международном уровне. (Веб-адрес этого подразделения www jtfgno mil; вот только не открывается почему-то… – Л.Л. – М.) Более того, любая крупная телекоммуникационная компания мониторит как трафик внутри своих сетей, так и трафик, приходящий от партнеров (peers). Это происходит в рамках чисто функционального взаимодействия, ради того, чтобы трафик бесперебойно шел и Интернет работал. Для телекомов такие функциональные взаимосвязи – это их кусок хлеба. Они заинтересованы в них независимо от желания правительств.
Как это относится к докладу Иэна? – риторически вопросил Рогозинский. А вот как: к сожалению, люди, работающие в сфере защиты прав человека, иногда обладают пониманием сигнальной разведки, отставшим от реальности на много лет. Они до сих пор мыслят в терминах «Эшелона» (надеюсь, к этой загадочной фразе мы вернемся в продолжении темы этого номера. – Л.Л. – М.), а это сильно отличается от современных методов работы. Эти методы основаны на целевом изучении объектов, представляющих интерес. Они касаются не индивидуального наблюдения (что есть классическое нарушение приватности. – Л.Л. – М.), а совокупного анализа трафика, – что совсем иначе выглядит с юридической точки зрения.
Приведем контр-контраргументы Брауна. Итак: он полностью согласен, что правозащитники медленно отслеживают прогресс в анализе трафика. Но скоро и новые методы будут осмыслены с правовой точки зрения, и такой тип слежки тоже будет рассматриваться в судах. Как раз сейчас в США уже идет суд по иску EFF (Electronic frontier foundation) к AT&T.
Телекоммуникационный гигант обвиняется в открытии для АНБ доступа к содержанию частного трафика и детальной статистике обмена информацией миллионов своих клиентов. Подобные процессы дают надежду на то, что скоро будут введены реальные ограничения на такую деятельность. Что же касается международных соглашений, то ключевой момент здесь – не доминирование в киберпространстве, а проверяемость выполнения соглашений. Но дело в том, что потоки информации сейчас можно контролировать удаленно и совершенно незаметно, и поэтому невозможно представить, что одна сторона согласится воздержаться от такого контроля, не имея никакой уверенности в том, что то же сделает и другая сторона.
Надеюсь, читатель с таким же интересом, как и автор, следил за этим несколько обрывочным обзором дискуссии по проблеме, которая касается всех нас самым прямым образом, сознаем мы это или нет. В заключение автор должен признаться, что самый интересный тезис приберег напоследок, лишь намекнув на него в названии.
Высказал этот тезис все тот же Рогозинский: участвуя в обсуждении вышеупомянутого доклада Бориса Мирошникова, Рафал начал с того, что сказал докладчику: я согласен с вами на девяносто девять процентов.
Правда, в качестве оставшегося одного процента он обозначил как раз ту самую, неразрешимую проблему с юридическим определением киберпространства. И вес этого одного процента может вдруг оказаться несоизмеримо большим.
Тем не менее именно это высказывание показалось мне едва ли не важнейшим во всей дискуссии – в которой (если развить шутку Рафала) кембриджский профессор не испугался лондонского профессора и на 99% согласился с русским генералом.
Концепция «мягкой силы» (soft power) введена гарвардским профессором Джозефом Наем (Josef Nye). Она предполагает достижение целей путем непрямого воздействия на интересы политических сил через культурные и идеологические средства. Най, входивший в список десяти наиболее влиятельных ученых США в области международных отношений, усматривает причины многих неудач нынешнего американского правительства в пренебрежении этой концепцией (см. рецензию на его книгу в журнале «Стратегия России», май 2004 года).
Борис Мирошников: «Мы смотрим в закон!»
Автор: Леонид Левкович-Маслюк