Итак, сверхзадача — развивать публичность бизнеса. Какова прагматическая задача — создать пул публичных компаний и начать торговлю их акциями?
— Нет такой задачи — создать новый пул акций, чтобы потом на них играть. Мы хотим, чтобы начался процесс генерации публичных компаний, к которому должны непрерывно подключаться новые проекты. Моя основная задача как советника Фондовой биржи ММВБ — привлечение эмитентов, а также обратная связь — чтобы регулирование, которое сейчас вырабатывается в Федеральной службе по финансовым рынкам и на самой бирже, способствовало этому процессу.
А что привлечет эмитентов именно на эту площадку? Что им это даст?
— Практика такова, что почти все, кто сделал размещение здесь (на ММВБ, на РТС), получали более высокую оценку, нежели компании аналогичного профиля при размещении в Лондоне. Та же самая РБК оценена существенно выше, чем компании аналогичного сектора там. «Седьмой континент» уже вторую эмиссию делает на ММВБ. На ней же с успехом разместили свои акции комбинат «Лебедянский», фармахолдинг «36,6», не говоря о более экзотичных проектах сельхозсектора («Хлеб Алтая», «Разгуляй»). Эти компании привлекли сотни миллионов.
Правильно я понимаю, что когда проводится IPO, компания заранее договаривается с инвесторами, сколько они купят акций, по какой цене?
— В общем, да. Заранее формируется книга заявок (investor book). Компания рассылает свои документы, инвестиционный меморандум: я такая замечательная, я лучше других потому-то и потому-то. Потом начинает ездить к предполагаемым инвесторам, рассказывать о себе, отвечать на вопросы — это называется роуд-шоу (road show), после чего инвесторы (фонды, банки) формируют заявки для книги. Дальше идет переговорный процесс, определяются цены акций, объемы продаж. А сама процедура IPO — просто объявление о том, что все это состоялось и в какой-то электронной системе (плюс депозитарий) все зафиксировано. И главное — что переведены деньги теми, кто подписался. Ибо одно дело — желание и совсем другое — деньги. После того как все права переписаны (это тоже целая процедура), компаниям разрешают продавать акции. Возникает вторичный рынок.
Главное — понять, что IPO лишь первый шаг. Компании должны привыкнуть к тому, что как только им понадобятся деньги, они могут прийти и попросить их у инвесторов.
То есть опять продать акции?
— Да, выпустить акции и продать их. Например, «Майкрософт» за свою четвертьвековую историю провела множество эмиссий (я думаю, сотни). Для публичной компании это непрерывный процесс.
А у нас технологические компании вовлечены в такой процесс?
— Очень слабо.
Новый сектор на бирже будет разыскивать и тянуть к себе инновационные компании?
— Я бы здесь напомнил тему беседы с профессором Юдановым («КТ» №636) об экспоненциально растущих компаниях. Инвесторам интересен рост как таковой. Штамп «высокие технологии» никому не нужен, если фирма убыточная. Почему я как инвестор должен во имя чистоты эксперимента вкладывать деньги именно в хайтек — и ждать и верить в чудо? Наш план — собрать быстрорастущие компании, убедить их, что публичность — совсем не больно, что это реальный путь к более серьезному развитию. А на их примере показать остальным: вставайте на этот путь и вы будете быстро расти; не обязательно быть госмонополией, сидеть на трубе, иметь приватизированные заводы, вы можете добиваться результатов не хуже.
А почему вы считаете, что отдача от инноваций — это чудо?
— Я долго занимаюсь предприятиями этого сектора, «перещупал» много направлений, перевидал много интересных персон, наблюдал за проектами своих коллег. И — на фоне определенных ожиданий, конечно, — у меня сегодня очень большой скепсис в отношении этого сектора.
Причин тут две: стиль работы наших инноваторов и отсутствие внутреннего рынка для инноваций.
Чем же российские инноваторы плохи?
— Это очень специфичный слой общества по всем параметрам, включая даже психологию и образ жизни. Довольно обширный слой, в основном возникший еще в советские времена. Я знаю массу победителей всевозможных конкурсов инноваций — в подавляющем большинстве это прекрасные люди, блестящие изобретатели. Но очень многие из них — о-ди-ноч-ки. В лучшем случае им комфортно жить в структуре единомышленников. А таких, кто готов расти в рамках инвестиционных компаний, — единицы. Их стиль «публичной жизни» — продвижение своего "я": я изобрел, я доказал. Они не умеют слушать других, не умеют и не хотят строить отношения с инвесторами, не умеют информировать о себе. Они зациклены на том, чтобы описать свое изобретение, рынок же не для них. Таким людям нужно одно — творить. О рынке у них свои представления, обычно в корне неправильные.