А IP-телефоны, вероятно, скоро будут звать скайпами. На излете своего самостоятельного существования Skype выпустила новую версию интернет-телефона — еще легче, проще, разборчивее… Скоро, однако, компания перейдет под крыло eBay, не побоявшейся расстаться с 2,6 млрд. долларов.
С успехом Skype ничего не могла поделать даже Microsoft с ее монополией на настольную операционную систему и, в общем-то, неплохой программой NetMeeting. Не говоря уж о Yahoo!, America Online и даже Google. Которая, кажется, или побеждает, или не играет. В том числе в кадровой политике. В марте Google трудоустроила Марка Луковски, одного из создателей операционной системы Windows NT. В июне — Луиса Монье, создателя поисковой системы AltaVista, в июле — Кай-Фу Ли из Microsoft China. В сентябре, чтобы не сбавлять темп, — создателя протокола TCP/IP и отца Интернета Винтона Серфа. Не обладающая подобными рекрутинговыми талантами Microsoft подала на Google в суд, не желая мириться с потерей драгоценного Кай-Фу Ли. Ведь он, как обычно бывает в таких случаях, подписывал обязательство не уходить к конкурентам. Теперь две компании спорят — Microsoft считает, что Google ей конкурент, Google утверждает, что нет.
Впрочем, все эти дебаты имеют довольно слабое отношение к технологиям. Равно как и прогнозы Рэя Курцвейла — создателя первого синтезатора речи и первого планшетного сканера с технологией CCD. Сегодня, однако, Курцвейл более известен как технософ и футуролог — в недавно изданной им книжке «Сингулярность близка: когда человек превзойдет биологию» он утверждает, что искусственный интеллект близок как никогда. И, слившись с интеллектом естественным, сделает-таки из человека сверхчеловека. Уже к 2030 году, по Курцвейлу, компьютер стоимостью в доллар будет столь же совершенен, как и человеческий мозг. А к 2045-му произойдет полная победа сингулярности. Что ж, зафиксируем эти предсказания. К какому году нам обещали переход на летающие автомобили?
СЕЛО ЩЕПЕТНЕВКА: Поведение собаки
В следующем воплощении я стану полярником тридцатых годов. Может быть, даже папанинцем. Или седовцем: подобно им, я больше всего на свете люблю получать письма. Работая на льдине, на дрейфующем пароходе или в кабинете с окном, зашторенным золотистой парчой, труднее всего переносить не холод, не тяжкий труд, а заброшенность, и потому ждешь связи с Большой Землей куда сильнее, чем гонг к обеду. Весть от тех, кому ты небезразличен, столь же необходима зимующим, сколь и витамины, баня или концерт по заявкам.
В отличие от полярников я, конечно, в любой момент волен покинуть затвор — пойти в гости, напиться, наесться и наболтаться всласть, но после гостевания я долго прихожу в себя, мучительно восстанавливаю состояние погруженности, состояние, когда из-под клавиатуры рождаются живые люди или чудовища, непослушные, малопредсказуемые, зато интересные. Потому томлюсь взаперти. Тем желаннее получить хорошее, умное и доброе письмо: общение на бумаге дается мне гораздо легче устного. Есть время подумать, а главное — помолчать.
В мой почтовый ящик, как и в любой другой, чего только не бросают. Фильтры стараются корреспонденцию рассортировать, бросить чепуху в особую корзинку, но с живым секретарем сравниться пока не могут.
На днях я собрался с духом и просмотрел несколько сот писем из папки «spam». Уведомления о крупных лотерейных призах, просьбы разместить в стране миллиарды Мобуты Сесе Секо, Саддама Хусейна и Германа Геринга, предложения купить дачку на Лосином острове или в Майами… Но не было на сей раз, как, впрочем, и на протяжении десятилетия пользования электронной почтой, писем вольнодумных, бунтарских и подстрекательских.
Русский человек, стоит ему очутиться вдали от спасительного надзора власти, нет-нет да и начнет обличать, возмущать и звать на баррикады. Князь Курбский, князь Долгорукий, Герцен, Бурцев, Ульянов, Бронштейн и иже с ними, упиваясь действительной или мнимой безнаказанностью, строчили памфлеты на отцов-благодетелей, избывая таким способом мучительную боль за бесцельно прожитые годы. Затем верные люди несли злокачественные письма в Россию, порой расплачиваясь головой, в лучшем случае — пронзенной посохом стопой. Десятки курьеров пересекали границы с печатной продукцией, упакованной в фальшивые бюсты, чемоданы с двойным дном, выдолбленные табуретные ножки… В Отечестве же ушлые гимназисты, студенты, курсистки и сочувствующая интеллигенция гуртом расклеивали гнусную клевету на заборах, продавали сознательным рабочим по двугривенному за номерочек (средство пополнить партийную кассу) или разбрасывали с галерки Большого Театра во время представления «Жизни за царя».
Жандармы сбивались с ног, пытаясь пресечь и вразумить, но больно хлопотное выходило дело. С появлением радио хлопоты возросли многажды, а толку-то, глуши не глуши — все едино. «Есть обычай на Руси ночью слушать Би-Би-Си». Британская радиокорпорация приплетена для рифмы, слушали всё. Но не все: требовались определенные усилия — настроить приемник на нужную частоту, настроить сознание на очернительский лад, потом ворочаться, думать, негодовать…