Если подойти к вопросу философски, то решение о предоставлении кредита представляет собой компромисс между страхом потерять деньги и желанием получить прибыль в виде процентов. Находить этот компромисс приходится в каждом конкретном случае, оценивая платежеспособность очередного клиента. И если оценить возможности корпоративного заемщика относительно просто, исходя из его финансовой отчетности, общеизвестной репутации и т. п., то в случае с частными клиентами это сделать сложнее. Например, неким суррогатом официального подтверждения достаточного уровня дохода является налоговая документация, однако, учитывая распространенность «серых» зарплат, доверие лишь справкам из налоговой может отсечь массу состоятельных граждан, способных и желающих платить за свои маленькие радости. О стабильности положения может косвенно свидетельствовать состояние в браке, стаж работы на одном месте, информация о ранее погашенных кредитах сравнимого размера и множество других факторов[Кстати, в США с 1974 года законодательно запрещено принимать решение о выдаче кредита по таким персональным аспектам, как возраст, пол или семейное положение, что существенно способствовало развитию «беспристрастных» информационных систем оценки платежеспособности]. Поэтому банки частенько и заставляют своих клиентов бегать по инстанциям и собирать ворох бумаг, подаваемых вместе с заявлением о выдаче кредита.
Одновременно с этим существует конкуренция между банками, которая обостряется по мере роста рынка и расширения целевой аудитории потенциальных клиентов. А, между прочим, в России в прошлом году наблюдался настоящий бум потребительского кредитования, да и ипотека делала в 2005-м первые твердые шаги. Сейчас в это трудно поверить, но еще в 90-е годы абсолютное большинство розничных кредитов выдавалось сотрудникам банков и руководству корпоративных клиентов. Но уже в 2002 году, по данным Центробанка, населению был выдан 141 млрд. рублей. В 2003-м — 298 млрд., а в 2004-м — 616,5 млрд. А в январе 2006-го, по некоторым оценкам, объем рынка потребительского кредитования в России превысил 1 трлн. руб. На этом фоне клиента начинают уважать, за него борются и, единожды поймав добросовестного плательщика, стараются его не упустить. Если же заставлять его доказывать свою платежеспособность и ожидать «вердикта» несколько недель, а то и месяцев, клиент может обидеться и уйти в другой банк. Так что быстрота реагирования на обращение клиента становится прямым конкурентным фактором. Достаточно вспомнить рекламную кампанию, проведенную «Импэксбанком» в прошлом году, по поводу сокращения срока принятия решения до одного дня.
В то же время оперативность не должна отражаться на качестве принимаемых решений. Если выдавать кредиты всем без разбору, то лидирующее положение на рынке обернется финансовой катастрофой, подобной той, которая постигла в конце 2003 года Южную Корею. Объем просроченных потребительских кредитов к тому времени составлял 57,47 млрд. долларов, или 13,5% от общего числа выданных кредитов (аналогичные показатели 1999 года — 10,95 млрд. и 2,6% соответственно[Доля невозвратов в России, по разным оценкам, колеблется от 3 до 4%]). С одной стороны, это привело к возрастанию числа самоубийств и преступлений на долговой почве, а с другой — к серьезному банковскому кризису. Причиной столь безрадостной картины послужило отсутствие у банков отработанных систем управления рисками на фоне жесткой борьбы за рынок.
Впрочем, эта проблема гораздо старше и, по сути, родилась вместе с розничным кредитованием. Первый алгоритм для оценки потенциального кредитозаемщика был предложен еще в 1941 году Дэвидом Дюраном. К тому же времени можно отнести появление термина «кредитный скоринг», означающего сложную математическую систему определения степени платежеспособности заемщика, основанную на анализе нескольких характеристик клиента. Между прочим, модель Дюрана (см. врезку) широко применяется в финансовых организациях по сей день. Разумеется, в середине XX века речь шла не об использовании специализированного ПО, а о схеме работы кредитных инспекторов.