В итоговом отчете криминальной полиции, выложенном на сайте BKA, выводы о тестировании систем сформулированы четко, но трактовать их можно по-разному. Например, ученые-криминалисты заключили, что проект в целом подтвердил техническую реализуемость сценариев охоты за людьми на основе распознавания биометрии лица (откуда и появился оптимистичный релиз Bitkom). В частности, испытания показали, что доля успешных опознаний разыскиваемых людей может достигать 60% при уровне ложных опознаний в 0,1%.
Однако дальше идет трезвый разбор этих цифр, из которого следует, во-первых, что целиком опираться на автоматику в этом деле пока невозможно, поскольку десятая доля процента для ложных опознаний - все еще очень много. То есть для вокзала Майнца это означало бы ежедневное задержание и выяснение личности для 23 ни в чем не повинных людей. Во-вторых, 60% верных опознаний - это пиковый уровень при наилучшем освещении в период между поздним утром и полуднем. Как только условия освещения ухудшались, качество систем распознавания заметно падало, в среднем примерно до 30%. В-третьих, на эффективность опознавания ощутимо влияло движение "целей", так что эскалатор мог улучшать долю успешного срабатывания камер на 15%.
В целом же составители отчета BKA делают такой вывод: современные биометрические системы визуального поиска людей по лицу пока недостаточно хороши, чтобы использоваться в розыскных мероприятиях. По этой причине немецкие криминалисты, признавая перспективность технологии, выражают надежду, что более практичными окажутся будущие 3D-системы опознавания лиц. Однако, по их мнению, эта технология пока не созрела.
Проблема дистанцииПохожи
Одна из популярных программ опознания по лицу была протестирована на большом массиве фотографий знаменитостей с сайта MyHeritage.com. Среди выявленных соответствий оказалось довольно много забавных пар: Билл Клинтон похож на Эрика Клэптона, Джордж Буш на Иосифа Сталина, Майкл Дукакис на Горлума, Барбра Стрейзанд на Шрека, а на знаменитого Smiley (круглое лицо-улыбка) оказались похожи сразу и Кэмерон Диаc, и Оззи Осборн.
В высших органах власти ФРГ, как и многих других западноевропейских стран, есть особая должность под названием федеральный комиссар по защите данных, в обязанности которого входит присмотр за порядком хранения накапливаемой в базах информации о гражданах и недопущение злоупотреблений. В своем специальном комментарии по поводу итогового отчета BKA о тестировании систем опознавания Петер Шаар (Peter Schaar), нынешний комиссар по защите данных, счел необходимым подчеркнуть, что в будущем, когда дистанционное опознавание по лицу станет зрелой технологией, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы это привело к режиму тотальной слежки в обществе. Особо тревожна, по мнению Шаара, проблема ложных срабатываний системы, чреватых тем, что человеку, не сделавшему ничего дурного, придется доказывать свою невиновность. (В нынешних нервных условиях, как показывает опыт, такие разбирательства - порой весьма жесткие по форме - могут длиться часами, а иногда и сутками.) Кроме того, комиссар настойчиво потребовал возвести юридические барьеры, препятствующие объединению видеозаписей, ведущихся камерами наблюдения, с базами данных, где хранятся фотографии из цифровых паспортов, и с базами данных органов регистрации граждан.
Последнее из требований Шаара особенно важно: в нем, по сути, сделана попытка предотвратить сползание в такое общество, которое настойчиво пытаются создать некоторые политики и силовые структуры многих государств, начиная с США или Китая и заканчивая, допустим, Брунеем. Ибо именно эту модель - тотальный автоматизированный контроль за всеми перемещениями и коммуникациями граждан - с середины 1990-х годов спецслужбы обкатывают в разных вариантах. Признаки этого процесса можно увидеть и в экспериментах с сотрудниками крупных государственных ведомств вроде Министерства обороны США, где уже в прошлом десятилетии начали снабжать сотрудников универсальными бэджами, играющими роль и пропуска, и кошелька, и медицинской книжки. И в экспериментах 2000-х годов с заключенными или школьниками, на которых навешивают браслеты или ID-карточки с RFID-чипами для контроля перемещений по зданию тюрьмы или школы. И в настойчиво внедряемых RFID-паспортах с биометрией. И, наконец, даже в так называемой СКМ, социальной карте москвича, которую столичные власти решили преобразовать в единый документ-проездной, заменяющий человеку паспорт, пенсионное удостоверение, водительские права и медицинскую книжку.