- Правительства всех стран населены оптимистами, - тут Меламед ненадолго замолкает, чтобы подыскать максимально мягкую формулировку. - Жизнь зачастую оказывается богаче, чем представления правительства о ней.
С другой стороны, личная позиция Леонида Меламеда ("мое мнение как предпринимателя: чем меньше государства в экономике, тем лучше") вовсе не отменяет того, что инфраструктурными задачами - а создание высокотехнологичных производств никак иначе не назовешь - никто, кроме государства, заниматься не будет. "Роснано" - это "институт развития, задача которого не производить, не исследовать, а снижать риски и создавать условия". Барьер, связанный с опасностью государственного вмешательства, "Роснано" убрать не может, но он не единственный и, пожалуй, не главный - если бы все было так уж плохо и безнадежно, то в России вообще никто бы не занимался бизнесом.
Но занимаются же. Хотя и не нанотехнологиями. Это довольно-таки дорого, это для многих непонятно, это вложения надолго - а у нас нет длинных и дешевых денег для инноваций. Точнее, не было до появления "Роснано", хотя схема совместного финансирования всех проблем решить и не может. Нет, в конце концов, кадров - этим в "Роснано" тоже занимаются, потому что "ни одна коммерческая компания, ни один венчурный фонд не будет заниматься подготовкой специалистов для индустрии". Для решения этой задачи "Роснано" работает вместе с Министерством образования и науки, предоставляя министерству свои экспертные и финансовые мощности. В сентябре была запущена совместная с МИСиС программа подготовки специалистов для наноиндустрии, суммарная стоимость программы - 13 миллионов рублей (восемьдесят процентов затрат покрывает корпорация).
История с рыбкой и упорством американских государственных мужей в каком-то смысле объясняет создание "Роснано" и слегка обескураживающую сосредоточенность нашего правительства именно на нанотехнологиях, хотя есть ИТ, есть, наверное, не менее перспективные, чем нано-, биотехнологии, есть роботехника и "чистая" энергетика, например.
- Это логика стратегического мышления, - объясняет Меламед. - Если ты хочешь чего-то добиться, то должен сосредоточить на этом участке фронта все ресурсы и бить кулаком, а не растопыренной ладошкой. Заниматься другими инновациями, может, и надо, но с точки зрения успеха выгоднее сосредоточить ресурсы в узкой области и там получить приоритет. А потом уже по этому принципу строить работу в более широкой области.
Упомянутая "логика стратегического мышления", возможно, объясняет не только выбор нанотехнологий как плацдарма, но и некоторые особенности работы именно "Роснано" - отказ от финансирования фундаментальных исследований, точечные и очень недорогие, по сравнению с общим бюджетом, вложения в образование, очевидный упор на подъем местной промышленности. Может быть, эта тактика и не выведет нас в мировые лидеры нанотехнологий, не вернет нас в те мифические времена, когда слово "ученый" звучало гордо, но, при удачном стечении обстоятельств, принесет новые рабочие места и доходы в бюджет. В каком-то смысле активный пиар, призванный оправдать в глазах общественности пятимиллиардное вложение в довольно-таки необычную и новую структуру, повредил образу "Роснано", невольно приписав госкорпорации задачи, которые она решать не должна (подъем науки и образования), но убрав из фокуса общественного внимания те задачи, которые перед ней поставлены на самом деле. Они не менее важны (стоит ли гордость российского ученого десяти рабочих мест?), но они более прозаические. Более скучные. Более приземленные.
Возможно, поэтому главные люди в "Роснано" - управляющие директора - это не физики и не химики, а финансисты, имеющие опыт инвестиционного управления. Вся история про "Роснано" - это история о том, как из "много денег" сделать "очень много денег", сведя риски к минимуму. Получилось или нет, мы узнаем лет через пять-семь, а пока Меламед рассказывает, что 130 миллиардов рублей, выданных госкорпорации правительством, превратились, за вычетом операционных расходов, в 132 миллиарда - до сентября финансирование проектов не осуществлялось, и госкорпорация положила деньги на депозит. Если не снимать их до 2015 года, то сумма удвоится.
1
Опыт "Роснано" в какой-то мере уникален. Страны, с которыми нам лестно себя сравнивать, тоже активно тратят деньги на нанотехнологии, однако в большинстве случаев правительства берут на себя самую неблагодарную и затратную часть, а именно финансирование фундаментальных исследований. Это, впрочем, не означает, что наша стратегия порочна - возможно, мы действительно сумеем вскочить в последний вагон, не покупая билета. Монголия когда-то перешла в социализм прямо из феодализма, прецедент, стало быть, есть.
Преимущества прагматичного подхода на данном этапе еще и в том, что на проведение крупномасштабных исследований в области нанотехнологий мы, возможно, попросту не способны. Это, во-первых, очень дорого - и какой-либо отдачи в ближайшей перспективе ожидать не приходится (если делать что-то действительно новое, а не повторять путь, который прошли американские и европейские ученые). Во-вторых, не факт, что у нас много людей, готовых, а, точнее, способных этим заниматься - даже если правительство выделит на это деньги. В последнем (2008 год) исследовательском отчете Cientifica, который так и называется "Отчет о перспективах нанотехнологий", о российских вложениях написано дословно следующее: "Хотя ЕС по уровню вложений все еще занимает первое место, Китай и Россия уже обогнали США. Стоит ли нам беспокоиться? Пока нет. И Россия, и Китай отстают от США на десять и пять лет соответственно, и большая часть выделенных бюджетов уйдет на создание основной инфраструктуры - например, на строительство зданий и покупку оборудования, а не на оплату труда ученых. И хотя Китай выглядит внушительно, большая часть исследований, проведенных в китайских вузах, является вторичной в сравнении даже с исследованиями, которые проводят китайские студенты в американских университетах, и сфокусирована на получении базовых знаний. Однако дайте этим развивающимся экономикам еще пять лет - и они могут составить настоящую конкуренцию". В другом фрагменте того же отчета, где говорится о неоднородности вложений в нано в рамках европейского сообщества, есть и более жесткие характеристики, обращенные, правда, к Болгарии: "В ЕС есть как очень продвинутые и эффективные в проведении исследования страны - например, Германия и Швеция - так и очень неразвитые в этом отношении государства, например, Румыния и Болгария. Поэтому когда мы оцениваем впечатляющие результаты ЕС имеет смысл учитывать, что в США [при меньшем уровне финансирования] нет необходимости строить новые университеты (или, по меньшей мере, сносить цементные коробки советской эпохи, чтобы построить на их месте здания, в которых есть горячая вода и туалет не во дворе".