Францисканец Роджер Бэкон (Bacon), основоположник европейской науки. Родился в 1214 году в Илчестере, Соммерсетшир, Англия, в богатой семье. Учился в Оксфорде и Сорбонне. Среди сходившихся в ожесточенных ученых баталиях парижских профессоров выделил одного - Петра Пикардийца (Petrus de Маhаrnсuriа, или de Maricourt, Picardus), видимо, он же математик Петр Перегринус. Отметим, что этот ученый считается автором трактата о магните, рукопись которого хранится в Национальной библиотеке в Париже.
Именно от него Бэкон получает представление о ценности эксперимента.
Учеба в Париже шла успешно; получив докторскую степень и заслужив почетное звание "Удивительного учителя" ("doctor mirabilis"), Роджер Бэкон возвращается в 1250 г. в Оксфорд и тогда же, вероятно, вступает в орден францисканцев. Успешно преподает, но навлекает на себя подозрения в вероотступничестве и черной магии.
Результат - в 1257 г. генерал ордена Бонавентура запрещает ему преподавать в Оксфорде и ссылает под надзор ордена в Горький… (впрочем… нет, ошибся, - туда Сахарова, Бэкона - в Париж).
Десять лет под надзором и запретом издавать написанное. (И в античности, и в средневековье издание книг существовало, хотя до печатного станка было еще далеко.)Положение изменилось с избранием нового генерального секретаря… виноват… папы Климента IV (1265-1268), в миру - Гюи Фулька (Guy de Foulques), бывшего солдата, юриста, секретаря Луи IX, после священника, папского легата в Англии, где и познакомился с Бэконом.
Климент IV просит Бэкона прислать ему научные работы. В течение восемнадцати месяцев совершается научный подвиг - пишутся три больших трактата: "Opus Majus", "Opus Minus" и "Opus Tertium", "Большой, Малый и Третий Труды". С большим риском ученик Бэкона Иоанн доставляет папе эти работы. (Впрочем, рисковать приходилось и самому Клименту IV - Манфред Гогенштауфен, король Сицилии, вел на него настоящее дело.) Бэкон получает разрешение вернуться в Оксфорд, возобновляет научную работу на основе принципов своих трактатов.
Но - через десять лет, в 1268 году, опять гонения за смелость высказываемых мыслей. По приказу Иеронима Асколийского, генерала ордена францисканцев и будущего папы, у Бэкона конфискуют книги, и он отправляется в тюрьму, на четырнадцать лет… Освободили его незадолго до смерти, последовавшей в 1292 году.
А предвидел Бэкон многое. Летательные машины, корабли с механическими двигателями, телефоны. Предвидел (в четвертой части "Opus Majus") выдающееся значение математики и в науке, и в богословии (sic!). Прогресс наук, по Бэкону, возможен лишь тогда, когда экспериментальные данные могут быть подведены под математические принципы. Свои взгляды Бэкон иллюстрировал, прилагая геометрию к действию естественных тел, объясняя, как его подход может быть применен к свету звезд, морским приливам… В конце этой части приводятся очерки по географии и астрономии, которые, утверждается в некоторых источниках, и подвинули Колумба к его путешествию.
Там же Роджер пытался доказать, что основой богословия должно быть знание математики. Теология, начиная с девятнадцатого века, такие попытки отбросила, хотя с неофитами, пытающимися доказать бытие Бога математически, встречаться приходится и в веке двадцать первом.
Но начал свой "Большой труд", его первую часть, Бэкон с теории ошибок, с "offendicula", "причин ошибок". Они, считает Бэкон, авторитет; привычка; мнение необразованного большинства и смешение полного невежества с кажущимися знаниями или претензией на знание. Последнее заблуждение Бэкону представлялось самым опасным и даже причиной других заблуждений. Здесь францисканец на века опережал своего тезку Веруламия, лорда Фрэнсиса Бэкона (1561-1626), с его учением об "идолах", ложных образах разума.
"Идолы же, которыми одержим дух, бывают либо приобретенными, либо врожденными. Приобретенные же вселились в умы людей либо из мнений и учений философов, либо из превратных законов доказательств. Врожденные же присущи природе самого разума, который оказывается куда более склонным к заблуждениям, чем чувства. Действительно, как бы ни были люди самодовольны, впадая в восхищение и едва ли не преклонение перед человеческим духом, несомненно одно: подобно тому как неровное зеркало изменяет ход лучей от предметов сообразно своей собственной форме и сечению, так и разум, подвергаясь воздействию вещей через посредство чувств, при выработке и измышлении своих понятий грешит против верности тем, что сплетает и смешивает с природой вещей их собственную природу".[Ф. Бэкон, Сочинения, т.1. - М., 1971, с. 77.]
А средство избавиться от ошибок, дорастающих до размера "идолов", предложил Роджер-францисканец в шестой части своего "Большого труда" - "Госпожа всех наук", "Domina omnium Sclentiarum", экспериментальная наука. Там сравнивались два метода исследования: один путем логических выводов, другой опытами. Чистые рассуждения никогда не бывают достаточны, они могут решить вопрос, но не дают уверенности уму, который убеждается и удовлетворяется только немедленной проверкой и исследованием факта, а это достигается только опытом.
Так вот, опыт: шимпанзе существуют, а вот волшебников вроде бы пока не обнаружили. (Хотя, прикинув доходы от "Поттера и Компании", как сказать…) Хотя необразованное большинство времен Геродота было убеждено в бытии колдунов.
Последний, наверное, раз география сошлась с фронтиром знания в начале XVIII века. "Математические начала натуральной философии" Ньютона, будто бы предвиденные Роджером Бэконом, удивительно изящно описали движение небесных тел и предсказали своеобразный эффект - "сплющенность Земли". Этот эффект, предложенный "для фальсификации" возражений против теории Ньютона, выдвинутых астрономами Кассини, отправилась исследовать экспедиция Французской академии наук в 1735 году.
Метод эксперимента - сравнение длин градуса меридиана у экватора и полярного круга. Отметим северный отряд экспедиции - в нем принимал участие шведский астроном Цельсий (тот, чьи градусы), а руководил им Пьер Луи Моро де Мопертюи (Pierre-Louis Moreau de Maupertuis, 1698-1759). Бывший драгунский офицер справился со своей задачей, подтвердив, что Земля не шар, умозрительно предвиденный любомудрами, а скорее эллипсоид вращения, и удостоился ехидных строк Вольтера.
"И аргонавт, и физики поборник страстный,
Моря он пересек, взобрался на хребты
И вывез из краев, коронам трем подвластных,
Лапландок двух, свои приборы и шесты.
И в тех местах, унынья полных, понял он,
Что, сидя дома, знал уже Ньютон".
[Voltaire, Les discours de l’homme, 1737 (Вольтер, "Речи о человеке", пер. Т. и В. Ровинских)]
Приходит время взрослеть… В развитии человека есть один невеселый, но крайне важный момент - осознание смертности. Как всеобщей, для рода детей Адама, так и своей собственной, персональной. Это необходимый шаг к зрелости. Не исключено, что осознание собственной небезграничности во времени является необходимым условием самосознания. И очень часто это осознание наступает вследствие наблюдения за уходом из жизни близких.
В 2007 году человечество могло повзрослеть в целом - наблюдая за гибелью звезды, похожей на Солнце, и одновременно получая шанс фальсифицировать теорию звездной эволюции.
Орбитальный телескоп Hubble запечатлел планетарную туманность NGC 2440, удаленную на четыре тысячи световых лет от Солнечной системы.
Хаотически движущиеся массы газа, выброшенные в процессе превращения звезды в белый карлик, светятся, подобно люминесцентной лампе, под воздействием ультрафиолетового излучения центрального светила. Светила, которое хоть и сильно уменьшилось в размерах, зато разогрелось до двухсот тысяч градусов Кельвина. (Это очень много даже для белых карликов. Первый, открытый в 1910 году белый карлик 40 Эридана B имеет температуру лишь 17 тысяч градусов, а более известный, увиденный в 1862-м, но идентифицированный как белый карлик лишь в 1925-м Сириус B, - около 26 тысяч градусов.) Вот уж действительно - на каждом бедствии кто-то обязательно "нагреется".