Я очень надеялся, что профессиональный криминальный психолог сможет ответить на несколько вопросов, касающихся глубинной природы - психологической природы - тех многочисленных и пугающе участившихся в последние годы случаев "надувательства" в научном мире.
Павел Петрович, почему ученый, призвание которого - отыскивать истину, сам начинает продуцировать ложь?
- Но он же человек, верно? Человеку свойственно врать. Это можно назвать его естественным свойством. Животные, например, не обманывают. Они этого попросту не умеют…
Как это свойство возникает и что собой представляет? Сознание наше состоит, грубо говоря, из двух частей - целеполагающей и исполнительной. Исполнительная часть непрерывно занята поиском способов решения тех задач, которые ставит перед нею целеполагающая часть. Так вот, если у животных в распоряжении исполнительной части - лишь тело, конечности, которые можно заставить что-то хватать, кого-то драть когтями, то у человека к возможностям тела прибавляется интеллект.
Можно образно считать его своеобразной "конечностью". Но, в общем, задача его все та же - реализовывать поставленные задачи, отыскивая все возможности для этого. Подчеркну - все существующие возможности.
Если для достижения чего-либо понадобится лгать, эта возможность сама по себе не будет отброшена. Скажу больше, отбросить ее как неэтичную способен лишь хорошо воспитанный человек, которому в процессе воспитания (или, может быть, самовоспитания) привит навык сознательной борьбы с подобными вариантами реализации своих планов.
Еще раз подчеркну - во всех остальных случаях варианты поведения, связанные с ложью, всегда будут "наготове".
Абсолютно честных людей не бывает. Зато есть люди, способные противостоять себе, преодолевать искушение достигнуть желаемого неэтичными способами. Причем "преодолевать" - в буквальном смысле.
Мотивы поступков человека весьма похожи на силы. Это как бы силы, действующие на нас… Не "шахматный просчет ситуации на доске", а все равно что идти против ветра.
Если интеллект просчитал, что обманом поставленная цель достигается максимально эффективно - этот вариант будет подобен сильному ветру. Не каждый устоит…
Не слишком ли упрощенная картина получается?
- Она не такая уж простая. Еще можно взять для примера иерархическую структуру потребностей - ее называют пирамидой Маслоу.
Потребности - это обобщения групп целей, формируемые целеполагающей частью сознания. Смотрите, что получается: нижний уровень, животные, физиологические потребности. Применительно к теме нашего разговора, это желания еды, питья, одежды, жилья. Желания ученого!
Ученый тоже, к удивлению, хочет есть, спокойно спать, одеваться и где-то жить… Это наиболее просто достигаемые потребности пирамиды, первый ее этаж. Все, что здесь находится, можно приобрести за деньги.
Отсюда следствие: при нехватке денег ученый будет постоянно испытывать искушение прибегнуть к фальсификации результатов своей работы для получения, например, грантов, частных или государственных инвестиций и т. п. (оценка необходимого количества денег сугубо индивидуальна, тем не менее запомним - это лишь первый этаж пирамиды потребностей, самый примитив). Фабриканты полностью фальшивых данных тоже чаще всего "живут" на этом "этаже" пирамиды.
По Маслоу, кстати, для возникновения потребностей (или целей) более высокого порядка вначале должны быть удовлетворены потребности предыдущего уровня, иначе они просто не возникают. Ну, тут я с ним не полностью согласен. Есть примеры инверсий уровней. Правда, это всегда очень заметно и выглядит… неприглядно.
В общем, это так, к слову…
Какие там следующие этажи?
- Следующий этаж - потребность в безопасности. Между прочим, достижение этой потребности сплошь и рядом провоцирует такого рода фальсификации, как подтасовка результатов экспериментов, подгонка их под концепцию, разрабатываемую ученым. Безопасность! Все, что "построено", должно быть надежно защищено. Пусть даже и при помощи фальсификаций.
Дальше - очень интересный "этаж":потребность в хорошем отношении окружающих и принадлежности к группе. Что за этим стоит? Как минимум следующее:ученый, как-то решивший свои финансовые проблемы (первый этаж), научившийся всеми доступными средствами защищать свою научную концепцию, теорию, разработку, технологию (второй этаж), начинает испытывать потребность в том, чтобы быть принятым в члены того или иного научного сообщества. Желание само по себе нормальное, однако способное спровоцировать на должностной подлог, сознательную поддержку ложных или сфальсифицированных результатов лидеров сообщества. Это уже уровень не начинающего ученого… Подобным грешат и доктора с академиками.
Последний уровень - потребность в одобрении действий, в уважении. Короче говоря, на этом этаже - амбиции и самоутверждение ученого, медные трубы. Здесь очень широкий простор для фальсификаций и обмана. Добравшись сюда, реализовав потребности этого уровня, любой из нас окажется в состоянии тяжелейшего психологического давления со стороны своей же исполнительной части сознания, формирующей установку никогда больше не опускаться ниже, не терять достигнутого. И обязательно будет присутствовать "добавочка" - любой ценой. Вплоть до создания полностью фиктивных научных направлений и парадигм.
В человеческой практике установление правоты реализует формализованная процедура, известная как суд. Эквивалентом судов в науке служат редколлегии научных журналов, издательств, ученые советы. Эквиваленты свидетельских показаний - научные рецензии и обсуждения работ. Личную ответственность за итоговое решение несут главные редакторы журналов или председатели ученых советов - аналоги судей.
Судья контролирует форму и содержание вопросов и ответов. Он сам или с участием коллегиального органа (например, присяжных) принимает решение, ссылаясь на вопросы и ответы, другие материалы дела. Законом установлены возможность и путь обжалования судебного решения. Ничего подобного при оценке научных работ нет. В отличие от суда в науке нет инстанции, которая обязана рассмотреть существо спора авторов с редколлегией или ученым советом.
Такое положение дел сложилось и поддерживается не какими-то внешними силами, а самими научными работниками. Но ведь анонимность рецензирования утверждает, что научные работники считают себя априори неспособными отстоять научную истинность в открытом споре. Тем более что анонимность в науке - фикция: содержание замечаний рецензента, как правило, однозначно указывает на их автора или хотя бы на его коллектив. Анонимность нужна только для исключения ответственности.
Она гарантирует, что в случае недобросовестности невозможно назвать ее конкретного виновника.
В науке однозначные положительные оценки нового - редкость. Один положительный отзыв при десятке сопротивляющихся академиков может быть признаком выдающегося открытия.
С участием науки распределяются огромные государственные и частные средства. От научных результатов зависят здоровье и жизнь миллионов людей. В то же время многочисленные примеры показывают, что в науке имеют место обман, злоупотребления, мошенничество. Можно сказать, что это исключения. Но ведь подобное является исключением и во всех остальных формах человеческой деятельности, однако наказывается в уголовном порядке на основе юридических законов и решений судов. В практике рецензирования научных работ такого не предусмотрено…
Александр Хазен
Вы профессионально занимаетесь анализом правдивости показаний свидетелей и обвиняемых… Что из вашего опыта могло бы пригодиться борцам с фальсификацией науки?
- Вряд ли так уж легко будет воспринять этот опыт. Двойственная природа нашего сознания, о которой я говорил, предполагает для каждого из нас ясное понимание, что причины лжи, обмана, фальсификаций лежат внутри каждого из нас. Кому приятно узнать о себе такое? Или, может быть, кто-то возьмет на себя смелость утверждать, что он не таков и все, что я до сих пор говорил, к нему лично не относится?