Хотя и на это замечание найдется дюжина возражений.
Впрочем, диспут Оскара Писториуса с чиновниками Федерации быстро вышел за рамки научного спора. Они и спорят-то о разном. Федерацию волнует вопрос использования технических устройств в спортивных состязаниях, Оскара — его участие в Олимпийских играх. Покажи Оскар приемлемые результаты на других протезах, в неэффективности которых у чиновников нет сомнений, никаких возражений против его участия в Олимпиаде не нашлось бы. Но в таком разрешении противоречия не заинтересованы ни Оскар (вряд ли он физически способен бегать с той же скоростью на протезах другой конструкции), ни Ossur.
Так или иначе, Писториусу участвовать в Олимпийских играх запретили. Оскар же попытался оспорить решение Федерации — и выиграл.
Правда, главной причиной отмены запрета стали не научные изыскания команды Писториуса, а недостаток научных доказательств у противной стороны.
Есть и еще одна тонкость. То, что Писториуса допустили к участию в Олимпиаде, вовсе не означает, что он действительно будет в ней участвовать. Чтобы попасть в олимпийскую команду, он должен пробежать четырехсотметровку быстрее, чем за 46 секунд. Пока Писториусу это не удавалось.
Победа южноафриканского атлета — а он уже победил, даже если в Пекин приедет туристом, — может изменить спорт так же, как изменило его распространение химических стимуляторов.
И если сегодня мы восхищаемся спортсменами-инвалидами не потому, что они показывают впечатляющие результаты, а потому, что они показывают их вопреки физическим ограничениям, то, глядишь, лет через десять-двадцать мы будем снисходительно наблюдать за здоровыми атлетами, которым придется догонять своих параолимпийских конкурентов, чьи физические ограничения неожиданно обернутся источником дополнительной силы.
Думаете, фантастика? Спортивные чиновники придерживаются иного мнения.
"Со всем уважением, — говорит Элио Локателли, директор Федерации по развитию, — если мы разрешим устройства, дающие спортсмену преимущество, завтра люди начнут летать с помощью какой-нибудь штуки на спине".
В том, что атлеты готовы пойти на определенные жертвы ради победы, ни у кого сомнений нет. Если верить одному из опросов, семь из десяти спортсменов готовы принимать запрещенные препараты, даже если будут знать, что "благодаря" этим препаратам не доживут до пятидесяти. Что уж говорить о незначительных на первый взгляд биомеханических достижениях, если без них даже в тройку не войдешь.
Президент Параолимпийского комитета (кстати, принявший сторону Федерации) в интервью признается, что понимает Писториуса, потому что "в настоящее время быстрейшие атлеты соревнуются на Олимпийских играх". Но учитывая скорость, с которой Писториус бьет рекорды, вполне можно ожидать, что через несколько лет он — а может, даже и не он, а неизвестный пока атлет, который придет ему на смену, — побьет олимпийский или мировой рекорд на Параолимпийских играх.
А лет через двадцать, кто знает, Игры для людей с ограниченными возможностями превратятся в соревнования людей с возможностями неограниченными. А нам останется восхищаться отчаянными храбрецами, которые находят в себе мужество состязаться с теми, кто улучшил свое тело с помощью технологий.
Один спортсмен-инвалид к участию в нынешних Олимпийских играх уже допущен — это южноафриканская пловчиха Натали дю Тойт. Ее левая нога ампутирована выше колена, но во время заплывов Натали никаких приспособлений не использует. Как и Писториус, она теряет время на старте (точных оценок опять-таки не существует, но, по словам одного из тренеров, от бортика она отталкивается на 20% слабее, чем ее здоровые соперницы), поэтому Натали предпочитает средние и длинные дистанции. В квалификационном заплыве в Севилье она пришла четвертой на дистанции 10 км.
оружие XXI века: Потомки Тартара рвутся к небу
Автор: Ваннах Михаил
Мало какая техническая проблема — разве что распространение ядерного оружия — вызывала такие общественно-политические страсти, как развитие систем противоракетной обороны. И пока внимание европейцев и наших граждан приковано к радару в Чехии и единственной пусковой в Польше, Соединенные Штаты (в ремесле иллюзиониста главное — отвлечь внимание!) получили техническую возможность превратить в платформу противоракетной обороны любой корабль с системой Aegis (см. "КТ" #736).
Вторая мировая война сделала главным врагом боевого корабля самолет. Гигантские линкоры японского императорского флота "Ямато" и "Мусаси" отправились на дно под ударами американской авианосной авиации, не успев пустить в ход свои чудовищные 456-мм орудия.
И естественно, что флот США в ходе холодной войны (память о Пирл-Харборе была еще свежа) уделял первостепенное внимание корабельной ПВО. Для этого, начиная с конца Второй мировой, начала осуществляться совершенно секретная операция Bumblebee ("Шмель") по разработке и испытанию управляемого ракетного оружия.
В результате на корабли США пришло первое поколение зенитных ракет. Сначала комплекс средней дальности RIM-2 Terrier, первая серия которого была выпущена в 1956 году. Двухступенчатые твердотопливные ракеты длиной 8,2 м и весом 1360 кг наводились на цель по радиолучу, принимавшемуся аппаратурой, размещенной в хвосте изделия.
При отклонении от оси луча система управления генерировала компенсирующий сигнал, приводы начинали шевелить рулями, и ракета возвращалась на ось луча наведения. Корабельная же аппаратура комплекса должна была обеспечить совмещение луча с целью и перехват на дальностях до 24 км. Чуть позже, в 1958 году, начался выпуск более совершенных ракет средней дальности (до 32,5 км), а именно RIM-24 Tartar фирмы General Dynamics.
Меньшая по размерам (длина 4,7 м, стартовый вес 700 кг), она была оснащена двухрежимным твердотопливным двигателем (на стартовом этапе тяга 5600 кг, на маршевом — 850 кг) и, главное, полуактивной радиолокационной системой наведения.
В любой системе наведения неизбежны ошибки. И если мы пользуемся системой радиолучевой, то постоянная погрешность сопровождения цели в угловых величинах по мере увеличения дальности стрельбы приведет к увеличению погрешности наведения в абсолютных, линейных величинах. В результате — снижение эффективности действия боеголовки, подрываемой бесконтактным взрывателем, а то и вообще промах.
А при полуактивном наведении разработчики хитрят. Корабельный локатор AN/SPG-51 посылает сигналы подсветки. Они отражаются от цели и принимаются бортовым приемником ракеты, сигналы с которого передаются на систему наведения. Подсвеченная цель сама говорит ракете "Съешь меня!", и чем ближе к ней ракета — тем громче. При этом минимизируются ошибки наведения на дальних дистанциях (но возрастает сложность бортового оборудования). Неудивительно, что Tartar, персонификация греческо го ада особо строгого режима, был установлен на большом количестве кораблей ВМФ США разных классов.
Третьим комплексом серии "T" стал начатый по программе "Шмель" первым, но вошедший в строй позже, в 1960 году, ЗРК большой дальности RIM-8 Talos (до 185 км). Инкарнация медного великана, некогда обегавшего берега Крита в поисках врагов, несла ядерные боеголовки, предназначенные для уничтожения особо важных целей, вроде "убийц авианосцев", советских Ту-95 с крылатыми ракетами на борту.
Это был первый этап развития корабельных ЗУР ВМФ США.
Таким образом, к началу 1960-х годов управляемые зенитные ракеты научились сбивать воздушные цели. Дальше начался более интересный этап — стандартизации.
Дело в том, что использовать ракеты, особенно с ядерными боеголовками, по прямому назначению, в конфликте двух сверхдержав, возможности не было.
Война неизбежно привела бы если не к исчезновению человека с лица Земли, то к краху технологической цивилизации наверняка.