Что те и сделали: Пруф принялся обходить шкафы с распечаткой заказов Застегнутого, занимавшего весь лист в два столбца шрифтом в десять пунктов, выискивать и находить нужное. А Влас занялся мощным сейфом, больше походившим на трехстворчатый шкаф, занялся обстоятельно, ибо его замки взломать - дело нешуточное, с кондачка, как это происходило с большинством других запоров, не справиться. Поэтому медвежатник попросил остальных воровать потише, а сам погрузился в работу.
Через полчаса он очнулся, ощутив на себе множество пристальных взглядов. Огляделся, понимая, что сообщники закончили работу, запаковали вещи и не нашли ничего лучше, как столпиться возле него. Влас недовольно буркнул: 'Вот не надо собираться вокруг', - его призыв возымел действие, но ненадолго. Когда он очнулся снова, увидел знакомую картину. Ругнулся.
- Я работаю, не отвлекайте! - произнес Копейкин, стараясь не сбиваться с прослушивания таинственного механизма сейфа. Горшков извинился за всех, отошел, тоже сделал и Мегабайт, а вот Туши свет, лишь сделал шаг назад, пожал плечами.
- Больно долго возишься. Взлом всей охранной системы и то прошел куда быстрее.
- Я не на соревнования пришел, и потом, две цифры из семи уже открыл. Не отвлекай, иначе собьюсь, придется все сначала...
Тенин выдохнул, присел на весомое кресло работы Томаса Чиппендейла, остальные выдохнули, поняв, что застряли тут надолго, и тоже расположились, кто где. Только Мегабайт никак не мог успокоиться, принявшись нарезать круги вокруг Туши света, а когда его прогнали, вышел покурить.
Вернулся через полминуты, бледный и встрепанный.
- Сработала бесшумная сигнализация, - полушепотом произнес он. - Я ее заглушил, но она почему-то снова запустилась. Нам всем лучше валить подобру-поздорову, пока Орлов своих гавриков не вызвал.
Никого подгонять не требовалось, узнав, что сигнал тревоги прошел на мобильный Решки, преступники тут же подорвались и бросив недограбленное, - не дай бог с ним нарваться на чоповцев, вызванных Решкой, никакой Туши свет не поможет, - и через полминуты упихивались в 'рено'. Маторин вдавил газ в пол, машина взревела и помчалась по ночным улицам, унося четверку злоумышленников в неведомые дали, а точнее, к центральной площади, где Движ всех и высадил, немедля скрывшись в обратном направлении, ибо жил всего-то в двух кварталах от твердыни Орлова.
Часа через три, когда Копейкин отходил ко сну, ему позвонили. Какого же было его удивление, когда он увидел на экране мобильного телефон Маторина.
- Прости, что беспокою, но наше дело еще не закончено. Я несколько раз объехал дом Решки, все ждал, когда он или чоповцы появятся, но так и не дождался. Больше того, эту бесшумную сигнализацию никто до сих пор не отключил. Кажется, Орлов находится далеко от своего мобильного. Или сигнал не проходит. В любом случае, дело лучше сейчас закончить, а не ждать новой возможности, тем более, неизвестно когда она появится.
Копейкин чертыхнулся, матюгнулся, поняв, что другие ругательства к данной ситуации не подходят, выпил две чашки мокки и одну эрл грея и отправился на встречу с судьбой. Движ уже поджидал его внизу, как и остальные участники банды, на всякий случай поднятые из постелей неугомонным водилой. Странно, но Тенин тоже наличествовал, видимо, Маторин решил перестраховаться на еще какой непредвиденный случай.
Банда снова направилась в дом, на сей раз, не теряя времени на преодоление препятствий и расположившись в креслах, погрузилась в сладостные дремы, поджидая, когда Копейкин доделает брошенное на полдороги дело. Понятно, что со сна Влас не больно-то шустро работал. Прошло никак не меньше трех часов, прежде чем он выдохнул и бросив на пол отмычки, пошел беспокоить видевшего седьмой сон искусствоведа.
Горшков влез в сейф и быстренько оттуда выскочил. Копейкин удивленно глянул на него, но тот, не в силах произнести ни слова, кивнул в сторону отверстой двери, а затем, поняв, что словами он не передаст всего ужаса происходящего, нагнул Власа к отверстию.
Копейкин глянул и похолодел. Вопль попытался вырваться через плохо раскрытый рот, но тут же прервался. Сообщники подбежали поглядеть на происходящее и тоже замерли. Сколько времени продлилась гоголевская пауза, сказать трудно, вот только внутри сейфа что-то зашебуршилось, поднялось, закашлялось, медленно, неумолимо распрямляясь...
- Уж не знаю, плакать или смеяться, - в десятый раз повторил Орлов, приглаживая не желающие укладываться на лысину седые волосы. - Не было бы счастья, да вы спасли, реально спасли. Чтоб я без вас делал, даже страшно представить. Видно, от обезвоживания помер. Ведь никто больше, в принципе, никто не смог бы проникнуть сюда, только вы. И вроде бы казнить вас надо за подобное, да как можно. И наградить следовало, но с какой стати.