Покончив с едой, странные дети кинулись к автомату, выдававшему дождевики, и опять в прежнем темпе, будто куда-то дико спешили, принялись без разбору тыкать во все кнопки подряд.
Плащи вылетали свернутыми, в воздухе раздувались, как воздушные шарики и улетали к двери - красные, белые, и разных других цветов и размеров. Там они устилали пол, и Тим подумал: 'Кто это все будет убирать?' Между тем планка с посудой въехала в автомат. Там зашумело, забулькало, заурчало. Явно, лилась вода.
Черти выбрали по прозрачному дождевику и, быстро их на себя натянув, кинулись к раскрытой двери, где и скрылись мгновенно с глаз Тима. Дверь начала закрываться.
Он остолбенел, напряженно думая: 'Надо скорей, за ними, а то закроется...', но так и не смог сдвинуться с места.
Дверь, однако, полностью не сомкнулась со стеной: из за застрявшего между ними плаща оставалась щель.
Теперь Тим бросился к двери, и та перед ним раскрылась.
Под порогом валялись в траве два красных плаща. Было безветренно, и на них образовались лужицы. А впереди...Там тоже, по всей вероятности, дело шло к вечеру, и даже дождь с туманом за стенами пластикового павильона ничем не отличались от моросящей мглы лондонского космодрома. 'Впрочем, лондонского давно нет, а наш, парижский, редко омрачается естественными дождями! - подумал Тим. - Искусственные направляют на парки или поля - дело идет на Земле к глобальной засухе...'
Этому миру засуха явно не грозила. Тим в жизни не видел столько зеленого цвета. Пейзаж был даже не деревенским, он был диким. К крыльцу подступали некошеные луга, и разными оттенками играл открывавшийся впереди холмистый ландшафт - луга, рощицы, холмы и перелески. Впрочем, в траве по пояс шла от крыльца утоптанная дорожка. И, кажется даже залитая чем-то вроде сероватого бетона, а по обеим сторонам от нее лежали две ленты примятой травы, шириной каждая по полметра. Словно впереди просто проехали катком, а не скосили высокую траву.
Всматриваясь в зеленый пейзаж, Тим заметил вдруг впереди, и к счастью, не так уж далеко, нечто искусственного происхождения: какой-то серый блестящий купол, выглядывал из-за холмистых лугов. Нечто вроде того, что натягивают над футбольным полем или теннисным кортом, а правей, на краю темноватого лесочка белела будка с большим оранжевым треугольником на стене. Похожая на ту, из которой его перенесла сюда Балтбритская компания 'Интеррашинг'.
Лампы на потолке медленно гасли, и автоматы переставали светиться.
Тим чертыхнулся. Пнув ногой в стену, он зло подумал, что выместит все на первом же служащем этой захолустной станции. Но раз тут никто не появился за все время, что в ней околачивались два голодных чертенка, похоже, и не появится вообще.
Глянув вдаль, он вдруг заметил, как на вершине ближнего из холмов, у белой будки, вырастают из трав две детские фигурки в мокрых блестящих дождевиках.
Решив, что тропа от крыльца ведет туда, Тим смело шагнул в моросящий дождь на узкую полоску бетона. А на всей этой, с позволения сказать, дороге, учитывая две ленты примятой вокруг травы, могли с трудом разминуться два велосипеда. Автомобилям пришлось бы съезжать в травяную 'саванну'. 'Их нет и в помине здесь, этих автомобилей, как и людей!' - подумал Тим.
Дорога у белой будки резко повернула налево. Он растерянно постоял у стены с оранжевым треугольником и надписью 'ИНТЕРРАШИНГ', поднял с песка брошенные дождевики, один накинул себе на голову, другой обвязал вокруг пояса и зашагал по дороге. Вид у него был довольно смешной, но оценить это было некому. Слева стеной высилась трава, справа тянулся молоденький соснячок. На земле цвел вереск, зеленел мох и пестрели лишайники.
В освоенных областях переселенцы полностью заменили здешнюю флору земной. Сложнее оказалось с фауной. Живность быстро приспособилась к земным растениям, и люди посчитали неэтичным избавляться от местных хищников, даже от тех, что были опасны и доставляли много хлопот. Только один вид, местные волки, скрестившись с собаками, получили от них ген любви к человеку и жили вместе с людьми. Другие были очень опасны. Поэтому приезжим рекомендовали запасаться оружием. Парализующим, разумеется. Здешние высокоэтичные колонизаторы жалели хищников. Тима передернуло и от этой мысли.