- И в этом был единственный вариант спасения. Чтобы дальше смог существовать мир, нужно было сделать так, чтобы в нем перестала существовать Россия...
- С ее запасом атомных бомб, способным погубить все. Ты права, Алеся! Ты умница. Я очень тебя люблю!
- И после этого ты говоришь, что Сатана - зло? Что во всем виноваты диабы? Да, они нанесли удар по России. Но разве они просто... не уничтожили зло? Разве они не вырвали плевел зла, чтобы выжил весь остальной мир? И мир не погиб благодаря тому, что в нем не стало России...
Но Алесе не дали договорить. В спальню вбежали все, кто сидел на террасе, и даже Торо с Диной, которые до этого охраняли сад, потому что собако-волки мистера Порубатьки целиком вышли из строя, переживая за свою хозяйку.
Тим бросился поскорей к Алесе, но Доди снова схватил его за руку:
- Пойдемте! Не волнуйте ее! Зачем вы сюда пришли?
- Сказать главное, - цеплялся Тим за соломинку, - я должен сказать ей еще два слова! Только два слова!
- Мы все уже слышали! И знаем, что вы ее любите! - успокаивающе сказал диаб. - Но стоило ли из-за этого нарушать сон...
- Нет-нет! Пустите! Я должен сказать!..
- Что ты можешь сказать мне, Тим?! Говори! - чуть привстав с подушки, презрительно разрешила Алеся.
- Тебе нельзя ехать в эту ужасную экспедицию за Смоленск! Там все еще велика опасность...
- Опасность? - усмехнулась она. - Опасность чего? Мутаций? Ты опоздал, дорогой! Потомок тех, кто сделали меня такой! Я уже - мутантка. И вряд ли мне что-нибудь более худшее грозит... Разве что смерть от лучевой болезни... Смотри!
Она повернулась ко всем спиной и положила голову на подушку, будто собралась спать. А потом, откинув свои роскошные волосы, сняла с выбритого затылка плотную, пропитанную сукровицей марлевую повязку...
И все ахнули.
Дина взвизгнула, в испуге отбежав от кровати, и жалобно по-собачьи заскулила в углу.
С подушки на всех смотрело злобное, искаженное непередаваемым ужасом лицо ведьмы, более страшное, чем на картине Караваджо, потому что посредине лба налился кровью единственный и огромный - мутный и все еще гноящийся после операции третий глаз, вокруг которого вместо ресниц медленно шевелились щупальца Медузы-Горгоны.
Григорий Неделько
ГЕОМЕТРИЯ МАГИИ
Предсказания, которые делали ему цыганки, всегда сбывались, и он этим беззастенчиво пользовался.
Первый раз случился, когда он, молодой, вечно спешащий юнец, студент технологического вуза, бежал на долгожданное свидание. Он не был уверен, что нравится девушке хоть сколько-нибудь, однако она была очень симпатична ему, и оттого появившаяся вдруг в поле зрения пыльная цыганка еще больше показалась Святославу совершенно необязательным, даже ненужным элементом нынешнего момента.
- Позолоти ручку, родной... - нараспев начала цыганка.
Он не отказал себе в удовольствии остановиться и докончить:
- ...всю правду расскажешь?
- А то как же. - Она улыбнулась во все свои золотые зубы.
- Ну и что за правда? - ухмыляясь, поинтересовался Святослав; он почему-то разом позабыл и о свидании, и о девушке, от которой добивался взаимности чуть ли не полгода.
- Ждет тебя будущее яркое, золотое, ослепительное... - вещала предсказательница в обносках.
- А поконкретнее? - И тогда Святослав решил: 'Почему бы и нет?' А потому спросил: - Вот если ты такая провидица, скажи, будет ли со мной Лиза?
- Я не провидица, родной, - скромно ответствовала цыганка. - Просто старая и мудрая женщина.
Он уже готов был повторить вопрос или убежать прочь, как пожилая дама заговорила вновь:
- Будет у тебя все: и Лиза, и Света, и Юля с Наташей. И не они одни. И много денег. И бизнес... Все счастье мира, о котором другие могут лишь мечтать - и то с оглядкой.
- Так уж прям и все? - не поверил Святослав. Ведь до того ничто не предвещало ему безбедного, яркого, полного радости существования; напротив, он находился строго в рядах обычных, хоть и подающих надежды студентов.
- Можешь мне верить, родной. - Снова улыбка от уха до уха. - Только учти: ты должен слушать моих товарок и родственниц.
- Других цыганок, хочешь сказать?
- Их самых, дорогой. Все, что они тебе будут говорить, все-все будет сбываться. Но ты должен слушать их, обязательно, и платить им, и тогда слова превратятся в жизнь.
- Ха.
- Не веришь?
- Честно? Не очень.
- А зря. Скоро сам узнаешь и увидишь. А теперь, родной, позолоти ручку?
И она протянула к нему раскрытую ладонь.