Не помню — сразу или позднее, — пришли мы к нему в дом, в небольшую квартирку, двухкомнатную, кажется, и засели с ним и его супругой Еленой Александровной за разговор — спознаваясь, обо всем...
Об одном эпизоде уже не раз писалось, даже обсуждали Бочаров и Кожинов вопрос: “Стоял ли Гачев на коленях перед Бахтиным?” В маленькой комнатке я вроде бы придвинулся, оперся на стол локтями, а ноги пристроил — есть у меня такой обычай — на стул или на пол — на коленках... И, конечно, я испытывал благоговение перед этим живым мудрецом — и вопрошал его: “Научите, как так прожить?” — похоже, что так оно и было... Это и сошлось в образ-миф коленопреклонения.
А в акциях с изданиями книг Бахтина львиная доля и роль — за Кожиновым. Он сумел мобилизовать просвещенных маститых и авторитетных людей на письма, ходатайства — и в итоге переиздана книга о Достоевском и первоиздана книга о Рабле. И так пошли разворачиваться круги влияния идей Бахтина на культуру — и нашу, и вообще мировую.
В своих литературоведческих работах В. В. Кожинов расширяет русло русской литературы, преодолевая узость стандартно принятой магистрали и вводя в обиход фигуры, задвинутые идеологической монотонностью — то ли советской, то ли контрасоветской шкалы ценностей (ныне это — интеллигентски-либеральная). Его книга о Тютчеве, антология “Поэты тютчевской плеяды” продвинули к широкому читателю такие фигуры, как Федор Глинка, Петр Вяземский, Владимир Бенедиктов, — вообще метафизическую, религиозно-философскую линию в русской поэзии. А в области мысли и публицистики — линию славянофилов...
Пишу — и осознаю: сколько клейм и ярлыков оценочных наставлено у нас, метят писателя или мыслителя — как скотину, тавром. Чего стоят, например, отметки, расставленные Белинским (конечно, вдохновенным!), кто “навек” заклеймил того же Бенедиктова, или опасливое клише “славянофил” в мозгах “передовой общественности”!..
И вот задача и в то же время пафос творчества Кожинова как литературоведа, публициста, а в последние годы и историка — сдирать эти затверженные и затвердевшие мифы — будь то об Иване Грозном, о “черносотенцах”, о “втором фронте” во Вторую мировую войну и проч. Причем делал он это путем конкретного исследования и введения новых материалов и фактов. Он был неутомимым читателем всего — и старого, и нового, и дом его “задыхался” от книг. Он был книгочеем, и эрудитом, книжником, но не тем, кто придавливается эрудицией (как это происходит с так называемыми “книжными червями”, когда многознание гасит собственный творческий костер). Нет, Кожинов — темпераментный эрудит, боец-“драчун” за правое дело просветления и “расширения” мозгов, подающий ту пищу уму и сердцу, по которой давно изголодалось русское самосознание.
Дело в том, что Россия запоздала с сократовой работой “познай самого себя”, отчего и проистекли многие беды в нашей истории уже в XIX веке, а особенно катастрофические — в ХХ-м. Эта работа начиналась, но шла весьма узкой струйкой: Пушкин, Чаадаев, Тютчев, “славянофилы”, Достоевский, весьма робко и начально — в так называемом “русском религиозно-философском ренессансе” начала ХХ века. Мешали этому и германизированный с Петра аппарат государства, и стиль власти бюрократической, а в сознании общества — диктат уже тогда вестернизированной интеллигенции. А если учесть тот ТЕМПОРИТМ, на который Россия, как страна евразийская, естественно настроена самим космосом-природою, “бесконечными просторами”, с разреженным населением, — то все исторические процессы у нас должны происходить замедленнее, вдумчивее: чтобы успеть “русскому медведю” сообразить-очухаться. Ведь естественно, что темпоритм кровообращения в таком большом теле — не тот, что в странах Западной Европы, которые сопоставимы с нормальными средними млекопитающими: германский Волк, французская Лиса, английский Дог... Но промежуточное положение России меж Востоком и Западом, ее неизбежная вовлеченность в историю Европы подстегивают ее кнутом — ускоряться. И выволакивается Русский Медведь, не прочухавшись со сна, на ярмарку истории и тщеславия, не успевая сообразить: где право, где лево и куда поворачивать, или вообще вынужден — не по своим картам и правилам — в чужие игры играть...
Итак, та струйка сократовой работы “познания самое себя” совсем была для России забита марксистской идеологией, потом диссидентским движением за права одиночного человека (кому плевать на народ и на страну), ну и ныне, мягко говоря, непродуманной перестройкой по готовым моделям американизма, который совершенно антиподен складу национально-исторического организма России и психике нашего человека. Там — У-СПЕХ! А нам бы — “Чуть пом-мед-длен-не-е, кони!..” Конечно, тут тоже опасность — спячка медвежья в берлоге своей, застой... Так что МЕРА нужна. Ее выработка для России есть сия сократова работа самопознания. И для того как раз необходимо et altera pars audiatur — “должна быть выслушана и другая сторона”, в том числе и голос В. В. Кожинова — идеолога и публициста, ученого, — властно раздающийся со страниц серии книг “Россия. Век ХХ”.