И это оказалось еще не все, чем могли порадовать министерство образования ЮКОС, ФИО и СПС. Перед началом учебного года ФИО провела по Интернету “Всероссийский августовский педсовет-2001”. Программу педсовета составили в ФИО, но включили в число участников руководителей министерства. О результатах виртуального педсовета трудно судить — в Интернет у нас пока выходит два-три процента школ. Зато известно, кого пригласила ФИО для беседы с учителями на тему “Дети и книга”: Войновича и Черниченко. Нашли специалистов по детскому чтению! Но кто платит, тот и заказывает...
Сегодня российская система образования не защищена от сил, располагающих средствами и желающих внести свои коррективы в содержание образования, используя с этой целью Интернет. Да, Сеть дает возможность талантливому педагогу, сильному педагогическому коллективу поделиться своим опытом. Но капиталы и там возьмут верх. В министерстве подсчитали, что уже существует около 400 электронных изданий, имеющих отношение к школьным программам. Федеральный экспертный совет признал из них пригодными 24. Но и непригодные после этого остались. А сколько еще прибавится?
“Заплатив недорогую цену...”
Строки, которые я здесь процитирую, суть пример образа мыслей. “Это было десятилетие тихой революции. Революции, которая, слава Богу, обошлась минимумом жертв и разрушений. Заплатив сравнительно недорогую цену, страна наша превратила себя из тоталитарной в демократическую”, — пишет Борис Стругацкий (“Литературная газета”, № 24—25, 2001). Меж тем в то же время писатели из ПЕН-центра (Битов, Вознесенский, Искандер...) взывают к президенту В. В. Путину, Совету Федерации и Государственной думе: необходимо продлить государственную поддержку печати — в России уже более 10 миллионов неграмотных, чему виной дороговизна печатных изданий.
С 10 миллионами они хватили лишку — все по той же привычке легко манипулировать политическими цифрами. По бумагам и речам, которые можно считать официальными, в России сегодня 2 миллиона неграмотных детей и подростков. По неофициальным данным — 3 миллиона. Возраст не умеющих читать и писать теперь докатился до армии. Ребят, попадающих в детские колонии, раньше усаживали в 8-й или 7-й класс. Теперь подросток начинает с 1-го класса. И, как ни грустно об этом говорить, ребятам, угодившим в колонии, в каком-то смысле повезло. Теми, что на воле, не занимается никто. В министерстве образования имеются сведения, что за прошлый год из школ были отчислены 70 тысяч ребят. А 2 миллиона уже и не входят в отчетность. Они списаны в отходы, в шлак, оставшийся после всего того, что писатель-фантаст называет “тихой революцией”, за которую мы заплатили “недорогую цену”.
Обратите внимание, как часто показывают на всех телеканалах маленьких наркоманов, токсикоманов, припадочных и придурковатых. Будто хотят внушить: спасай не спасай, от них все равно толку не будет! Помню, как в телевизионном “пресс-клубе” преподаватель истории из гуманитарного университета (РГГУ) сделал сенсационное сообщение, что в 20-х годах чекисты не собирали беспризорных в детские дома, а вылавливали, чтобы сотнями расстреливать. Историк назвал “липой” книги Макаренко “Педагогическая поэма” и “Флаги на башнях”. Современная гипотеза: беспризорники — обуза для любой власти. Однако на самом деле в те далекие годы советская власть утверждалась, как ей верилось, надолго и навсегда, а значит, ей требовались наследники и продолжатели, она их собиралась воспитывать и учить. Зато в отношении нынешней власти к детям, то есть к собственному будущему, — если власть его связывает с Россией — присутствует что-то иррациональное, дикое.
Минувшим летом жители Белого Яра Томской области вышли на митинг, требуя, чтобы не закрывали единственную на Верхнекетский район сменную среднюю школу коррекции, социальной защиты и социальной адаптации подростков и молодежи. По-старому, вечерняя школа. В Белом Яре не от хорошей жизни многие подростки подрабатывают, где придется, и ушли из дневной школы. Сменная давала им возможность доучиться и поступить в техникум или профтехучилище. Но в районе потребовалось сократить количество общеобразовательных учреждений, и решили закрыть сменную школу как самую ненужную, за которую наверху не спросят. А в ней занимались 150 учеников.
В России вечерняя школа ведет свою историю с ХIX века. Рабочие классы при Императорском русском техническом обществе открылись в 1896 году. На Пречистенских курсах для рабочих преподавали известные ученые, в их числе И. М. Сеченов. Сейчас принято вспоминать славные купеческие имена — с планами образования для рабочих выступили братья Рябушинские. Экономический подъем России был бы немыслим при невежестве рабочей силы, продуктивность труда находится в прямой зависимости от умственного развития рабочих. Можно рекомендовать для чтения в минэкономике Грефа сборник речей, произнесенных на съезде по профессионально-техническому образованию (1895 год), почетным председателем которого был великий князь Константин Константинович, а участниками — все министры России.
В ХХ веке у нас была создана развернутая и многоуровневая система вечернего (сменного) и заочного образования. Державная система — по размаху и назначению. В вечернюю школу поступали учиться не только по желанию, этого требовали на производстве. Причем не только требовали. Полагался свободный день в неделю и отпуск на время экзаменов. Пo какой бы причине человек ни бросил школу, техникум, институт, наша система вечернего и заочного образования гарантировала ему возможность вернуть потерянное, доказать, на что он способен. Хотя кто-то из заочников плутовал, но в целом доступность такого образования была гарантией конституционных прав. И это была уникальная государственная система, не имеющая аналогов в мире. Наша страна первой выходила к непрерывному образованию, о котором сейчас снова стали говорить, но уже как о чем-то будущем.
В 1985 году в РСФСР работали 4862 вечерние (сменные) школы и 11026 консультационных пунктов. По данным ЮНЕСКО, интеллект советского рабочего выдвинулся на одно из первых мест в мире. О том, какой у нас высокообразованный и квалифицированный рабочий, часто говорилось в первые годы гайдаровских реформ: Россию спасет высокий интеллектуальный уровень рабочих, именно качество рабочей силы привлечет в Россию иностранных инвесторов. Но сегодня об этом уже не вспоминают — самый образованный рабочий куда-то подевался. А когда по телевидению показывают старое кино из романтической жизни учеников вечерней школы, многие вздыхают: теперь таких школ у нас уже нет. Они и в самом деле пострадали больше, чем обычные школы. Человек может работать и учиться, но оставшемуся без работы уже не до непрерывного образования. Вечерние школы исчезали следом за предприятиями, откуда приходили ученики. Исчезали вместе с профтехучилищами, вечерними техникумами, заочными институтами.
Сейчас в России осталось 1726 сменных школ, третья часть того, что было. В среднем по 20 школ на каждый из 89 регионов. И это значит, что не везде у подростка есть возможность доучиться. Ну и чего же стоит после этого широко разрекламированная “вариативность” образования, если не предусмотрен “вариант” для ребенка, которому из-за тяжелого материального положения семьи пришлось наниматься на работу? Напомню, что “ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста” (Конвенция о правах ребенка). До 18-ти!
Судя по тому, что происходило в Белом Яре, уцелевшие 1726 школ люди спасали всем миром. Проводили митинги, до Москвы дошли, в газеты писали... Единственная на весь Верхнекетский район школа социальной защиты и социальной адаптации подростков не закрыта, работает. И на ее примере можно видеть, как изменился сейчас состав учеников вечерних школ. Заметно помолодел. Потому что теперь в России ранний детский труд разрешен Конституцией — с 14 лет. По данным, имеющимся в министерстве образования, в сменных школах 30 процентов учеников — дети до 15 лет (таких раньше вообще не разрешалось принимать), 45 процентов — от 16 до 17 лет, 24 процента — от 18 до 29 лет (главный когда-то состав) и 1 процент — те, кому за тридцать.