Вместо заключения
Если допустить, что в имени Эльвина сочетание “Элленора — Каролина”, то похоже, что знакомство поэта с К. Собаньской произошло не в феврале 1821 года в Киеве, а раньше. Может быть, даже еще в Петербурге.
В Крыму же он был короткое время “счастлив разделенной любовью” (М. Гершензон. Мудрость Пушкина. М., 1919, с. 196).
Почему в конце письма о крымских впечатлениях (А. А. Дельвигу, декабрь 1824 г., черновик) поэт приписал: “Пожалуйста, не показывай этого письма никому, даже и друзьям моим...”? Интересно, что впоследствии (1826) это письмо будет адресатом, с согласия автора, опубликовано в “Северных цветах” и считается предназначавшимся к печати. В собрании сочинений дается не в томах писем, а в разделе “Воспоминания и дневники” (т. 7, М., 1962, с. 280—282). Что изменилось за один год? Но это был 1825 год...
Как не вспомнить А. А. Ахматову, которая, говоря о приеме антитезы: “Не посвящал друзей в шпионы” в черновой строфе (XIV—XV) 2-й главы “Евгения Онегина”, пишет, что это означает: “Кто-то ...посвящал друзей в шпионы и не уважал в других решимость мнений, красоту гонимой славы, талант и правоту сердца, т. е. не уважал его — Пушкина и его же, друга, посвящал в шпионы, т. е. распускал слухи о том, что Пушкин шпион.
Укор жестокий и кровавый, и этого ...Пушкин до смерти не забыл и не простил. Здесь очень пахнет Собаньской , которая, заметая следы, могла сказать, что в чем-то виноват Пушкин, в то время как это была ее работа” (Неизданные заметки А. Ахматовой о Пушкине. Вопросы литературы. 1970, 1, с. 158—206; выделено мною. — Л. В. ).
М. А. Цявловский свидетельствовал, что рукой Собаньской написаны “донесения Витта о слежке за декабристами”, что она “была... не просто авантюристкой, а самым ревностным провокатором, доносчиком, агентом III отделения” (Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. М., Изд-во АН СССР, 1951, т. 1, с.171).
В письме Дельвигу поэт также пишет: “В Юрзуфе я жил сиднем ...” (выделено автором. — Л. В. ). Зачем подчеркнул он? А затем: “В двух шагах от дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество...”
Вспомнились “почтовые ящики” — дупло дуба в “Дубровском”, в “Барышне-крестьянке”, бесконечные рисунки деревьев в рабочих тетрадях...
И еще в нем — о фонтане в Бахчисарае: “К* поэтически описывала мне его...”, а также, похоже, — “ключевые слова”: “или воспоминание самая сильная способность души нашей, и им очаровано все, что подвластно ему?”.
Эта же мысль — в письме Дельвигу 23 марта 1821 года, в письме Вибельман Пушкину 26 декабря 1833 года.
Кстати, Алексей Берестов, герой “Барышни-крестьянки” (20 сентября 1830, Болдино) привлекает наше внимание “черным кольцом с изображением мертвой головы”, адресом “его писем” (“А.Н.Р.” — Александру Николаевичу Раевскому? — Л. В. ), выделенным автором. Но более всего интересна “иллюстрация” (Рабочие тетради, т. VII, ПД 841, л. 81 об., рис. 2). Первая строчка повести звучала: “В одной из южных губерний наших”. На рисунке вслед женщине глядят трое мужчин. Профиль среднего, похоже, — автопортрет, в третьем — сходство с А. Мицкевичем. Если первый — изображение А. Яблоновского или В. Лихарева, чьи портреты нам пока неизвестны, то нет сомнений, что и женщина, и — “двуликий Янус” — К. Собаньская. Двойной женский профиль несет определенное сходство. И это еще раз засвидетельствует, что М. А. Цявловский ошибался, считая, что “...ни Пушкин, ни Мицкевич ...не подозревали, перед какой женщиной они преклонялись” (там же). Попервоначалу разумеется, но позднее... Однако это самостоятельный фрагмент нашей темы.
В августе 1999 года почти весь материал, предлагаемый вашему вниманию, был предложен к публикации, но, по независящим от автора причинам, не был опубликован. В октябре 1999 года я познакомилась с рукописью одесского исследователя А. С. Говорова “Пушкин и Каролина Собаньская в Крыму, в Одессе и в Петербурге” (1964 г., Пушкинский Дом РАН, Санкт-Петербург, регистрационный номер 97,3/75, 48 стр.). А. С. Говоров считал, что Пушкин познакомился с Собаньской в 1820 году в Гурзуфе (с. 2). С нею связывал стихи “Дорида”, “К Дориде”, “Нереида”, “Буря”, многие другие — более 30 произведений. Писал, что она — “амазонка, спутница верховых поездок по окрестностям Гурзуфа” (с.19).
В 1825 году А. С. Пушкин напишет:
На небесах печальная луна
Встречается с веселою зарею,
Одна горит, другая холодна.
Заря блестит невестой молодою,