Дадим же свое честное определение нейролингвистическому программированию, открыто применяемому сегодня в выборных игрищах и ристалищах. Это психологический захват души, насилие над личностью, которая может почувствовать агрессивное вторжение (и тогда в ответ резко оттолкнет насильника — “не лезь в душу!”), а может и не почувствовать. В этом-то и состоит дьявольское искусство технологов НЛП, которые еще называют себя “жрецами-лингвистами”, чтобы жертва их насилия не почувствовала воздействия, чтобы психические перемены произошли в человеке незаметно для него самого.
Методы нейролингвистического программирования — это чужое вмешательство в подсознание человека, с тем чтобы управлять им незаметно. То, что “жрецы-лингвисты” или политтехнологи называют подсознанием, христиане именуют глубиной человеческой души, а всякое насильственное в нее вторжение — соблазном и искушением.
Вторжение в подсознание осуществляется прежде всего путем гипнотического транса. Гипнотический транс — особое состояние человека, когда он способен легче всего воспринять и усвоить внушение, чужую программу, команду извне.
Эта технология была открыта психиатром Эриксоном в конце XIX века и долго применялась с лечебными целями, но бурное развитие телевидения позволило политикам применить ее к совершенно здоровым людям. Технология телевизионного транса абсолютно совпадает с технологией введения в лечебный гипнотический транс.
Человек должен находиться в удобной позе (например, лежать на диване или сидеть в кресле, устав после рабочего дня). Его внимание должно быть сосредоточено на каком-либо предмете (и таким предметом как раз является телевизионный экран — яркое пятно с постоянно изменяющимися красками, притягивающее взгляд). Человек ни о чем не должен думать и не иметь в эту минуту никаких забот (именно в таком состоянии опускается на диван телезритель, отрешившись от служебной и домашней суеты). Это отправная точка телевизионного транса.
Именно в такие мгновения происходит беспрепятственное “формирование программ поведения человека, его целеустановок”. Три простые операции наведения гипнотического транса — присоединение вас к источнику внушения, ваше подчинение этому источнику, управление путем внушения новых для вашего жизненного опыта программ — такова азбука нейролингвистического программирования.
С отключенным сознанием, как бы в полусне, человек не фильтрует поступающие к нему информацию и команды, они беспрепятственно проникают в подсознание и оттуда неведомыми нам путями переправляются в сознание. В результате мотивы своих поступков жертва гипнотического транса не может объяснить сама себе, об этом знает только тот, кто записал команду на “подкорку”.
Помнится, в июне 1996 года с нами на даче жила моя старая знакомая — пожилая пенсионерка, бывший бухгалтер, перебивавшаяся на скромную пенсию и имевшая на попечении взрослого сына-наркомана. За два дня до выборов она вдруг, неожиданно для себя и для нас, засобиралась домой, в Москву.
— Зачем? Ведь вы хотели пожить с нами до конца июня.
— Голосовать! — не терпящим возражения тоном ответила мне старушка. — За Ельцина!
— Но ведь он же всего вас лишил, даже болезнь сына — это его вина как правителя, это же он допустил разгул наркомании в стране!
Мои увещевания были бесполезными. Старушка, подхватившая из телевизора импульс-команду голосовать за Ельцина, подобно тому, как промозглой осенью слабый здоровьем человек подхватывает тяжелый грипп, стала жертвой выборной президентской кампании. Таких запрограммированных на избрание “любимого кандидата” можно наблюдать во время любых выборов, когда на избирательный участок приходят растерянные, озабоченные избиратели, рассеянно берут бюллетень, долго и напряженно вглядываются в длинный список, будто силясь что-что вспомнить, и затем ставят галочку против какой-то им самим неведомой фамилии. Специалисты по выборным технологиям, рекламируя свои услуги, хвастают, что, “по разным оценкам, посредством воздействия на подсознание избирателей можно привлечь от 2—3 до 10—15 процентов голосов от числа проголосовавших”. Однако более пессимистичные оценки дают цифру в 35 процентов всех избирателей, воспользовавшихся своим правом выбора. И это число внушает доверие, именно такую цифру называли американские консультанты после победы Ельцина в 1996 году, когда говорили об эффективности своих избирательных технологий. Примерно такое же число дал опрос населения после президентских выборов в июне 1996 года (“Коммерсант-Daily”, 1996, 29 авг.): “Для 32% из тех, кто голосовал за Б. Ельцина, его победа была безразлична, и лишь 67% были удовлетворены ею”. Командный импульс голосовать за Ельцина был сильным, но кратковременным, и уже в сентябре 1996 года уровень доверия к только что избранному президенту составил, по данным ВЦИОМ, всего 12%.