Транспорт “Иртыш” вошел в состав Второй Тихоокеанской эскадры. Вскоре начался беспримерный переход эскадры через три океана. “Иртыш” был направлен по сокращенному пути через Суэцкий канал и Красное море. Впереди была неизвестность и неизбежная встреча с куда более мощным японским флотом. Вот бы где проявить себя романтику и “рыцарю чести” Петру Шмидту! Что может быть лучше для такого человека, чем сразиться лицом к лицу с врагами своего Отечества! Тем более что маршрут перехода на Дальний Восток был знаком старшему офицеру “Иртыша” за годы океанских плаваний на “Диане” как свои пять пальцев. Но происходит невероятное! В Суэце Шмидт внезапно для всех списывается с корабля. Почему списался Шмидт? Отечественные историки невнятно говорят о некой болезни, якобы поразившей офицера, рвавшегося на поле брани. Однако диагноз болезни весьма невнятен, сказано лишь, что по состоянию своего здоровья он не может долго пребывать в тропических широтах. Раньше, служа на “Диане”, мог, а теперь вдруг нет. К тому же эскадра должна была находиться в южных широтах весьма непродолжительное время, так как имела целью прорыв на Владивосток. Может, опять начались психические припадки? Но ни один из источников ничего не говорит на сей счет.
Так почему все же списался Шмидт? Ведь именно сейчас он, казалось бы, как никогда, был близок к своей давнишней мечте совершить великий подвиг самопожертвования! Кажется, такой шанс, ан нет, почему-то передумал!
Как профессиональный морской офицер, я не могу найти этому ни одного оправдания. Тем более что на эскадре было немало других больных офицеров, тех, кого историки именуют реакционерами и консерваторами, но ни один из них не бросил кораблей, все они разделили мученическую судьбу вместе со своими матросами, исполнив до конца свой долг. А вот лейтенант Петр Шмидт поступил иначе. Думается, как человек далеко не глупый, Шмидт понимал, что после уничтожения японцами порт-артурской эскадры (списание его с корабля произошло буквально через несколько дней после получения известия о гибели наших кораблей в Порт-Артуре) у Второй эскадры нет никаких шансов на успех. Она просто обречена на истребление. Да, все обстояло именно так, но ведь это понимали и все остальные. Понимали, но остались. В Цусимском сражении героически погибнет и военный транспорт “Иртыш” с большой частью команды...
Впрочем, офицер того же транспорта Гаральд Граф в своих воспоминаниях трактует факт внезапного бегства Шмидта с судна несколько по-иному: “...Я узнал, что командир получил приказание из Главного Морского штаба списать старшего офицера, кажется, по его же ходатайству, как офицера запаса, перешедшего известный возраст. Это распоряжение только случайно нас не застало в Либаве, и потому Шмидт совершил переход в Саид... Шмидт решил покинуть “Иртыш” в Суэце, чтобы продлить с нами прощание... Так мы и расстались с лейтенантом Шмидтом, чтобы больше уже никогда не увидеться. Но услышать о нем пришлось много...”
Не верить Г. Графу никаких оснований нет. Дело в том, что бывший мичман “Иртыша” пишет о Шмидте достаточно объективно. Он признает, что тот отличался либеральным отношением к младшим офицерам, много и интересно рассказывал им о своих плаваниях и к тому же хорошо играл на виолончели. Итак, согласно Г. Графу, Шмидт вообще ничем не болел, а сбежал с идущего на войну судна по собственному ходатайству из-за якобы своего преклонного возраста (38 лет!), воспользовавшись одним из параграфов прохождения службы. Вполне возможно, что здесь не обошлось и без участия всесильного дядюшки. Понять старого адмирала вполне можно. Дело в том, что к этому времени один из младших сводных братьев Шмидта уже погиб на броненосце “Петропавловск” вместе с вице-адмиралом С. Макаровым, а второй, тяжело раненный в штыковых атаках, находился в японском плену. А тут еще и третий племянник... Ну разве не дрогнет сердце у родного дяди!
Итак, Шмидт сбежал, но столь постыдно поступил только он. Остальные офицеры, призванные, как и Шмидт, из запаса (многие из которых были куда старше нашего героя), остались верны присяге и приняли огненную купель Цусимы. Большая часть их уже никогда не вернулась обратно... Могли ли они, как и Шмидт, спекулировать на каком-то из полузабытых параграфов? Несомненно! Но ни один из них не воспользовался имеющейся лазейкой! К сведению читателей: входившие в состав эскадры плавучая мастерская “Камчатка” и госпитальные суда “Кострома” и “Орел” были вообще полностью укомплектованы гражданским персоналом, их вообще никто никуда не мог заставить идти. Но люди понимали, что их опыт, знания сейчас нужны России, и они смело пошли в цусимское пекло. Что касается плавмастерской “Камчатка”, то она затонула со всем своим героическим экипажем, так и не спустив Андреевского флага...
Итак, Шмидт, якобы тяжело заболев, остается в Суэце. А едва “Иртыш” выходит в море, он спешно едет в Петербург к дядюшке. Не знаю, какой получилась встреча дяди-героя с племянником, который дезертировал с поля брани. Думается, что бегство старшего из племянников с идущей в бой эскадры у боевого адмирала восторга не вызвало. Но племянник остается племянником, даже если он и такой непутевый. А кроме того, адмирал Владимир Шмидт очень любил своего покойного брата Петра и не мог оставить без опеки его великовозрастного первенца.
Однако идет война, и даже сенатор не может добиться увольнения Петра Шмидта с действительной службы. Медицина признала его ограниченно годным к службе в военное время. И тогда дядя решает: племянник должен переждать войну где-нибудь в спокойном месте, а после ее завершения уволиться и вернуться на гражданский флот. Самое спокойное место — это, естественно, невоюющий флот. И вот дядюшка-адмирал переводит Шмидта на Черноморский флот, который в войне с Японией не участвовал и никаких эскадр для усиления Тихоокеанского флота на Дальний Восток не посылал. Вполне возможно, что о переводе на Черное море упросил старого адмирала сам Петр Шмидт. Как увидим дальше, основания попасть именно туда и именно в то время у лейтенанта Шмидта были весьма веские.
Командующим Черноморским флотом в то время был назначен вице-адмирал Г. Чухнин. Бывший начальник и подчиненный встретились вновь. На Черноморском флоте к тому времени было уже неспокойно. Назревали события лета 1905 года. А потому Чyxнинy особенно не было дела до своего старого соплавателя. Однако он и здесь идет навстречу всем пожеланиям дяди-сенатора. Чтобы больному Шмидту было как можно легче служить, Чухнин назначает его командиром небольшого номерного миноносца № 253, который базируется в провинциальном Измаиле. Измаил далеко от Севастополя, а тем более от театра боевых действий. Там Шмидт может прекрасно дождаться окончания войны, чтобы снова вернуться на коммерческий флот.
Так как на Измаиле базировалось сразу два миноносца, то Шмидт, как старший по возрасту из двух командиров (многие однокашники Шмидта к этому времени давно были уже капитанами 2-го ранга), назначается старшим начальником этого маленького отрядика. Здесь необходимо отметить, что несмотря на непосредственное неучастие в боевых действиях, Черноморский флот все же находился в состоянии повышенной боеготовности, как флот воюющей страны, что подразумевало постоянное нахождение на борту и готовность кораблей к выходу в море. И еще одна особенность нахождения Шмидта в Измаиле. Будучи начальником отряда, Шмидт был весьма автономен от далекого севастопольского начальства, а потому мог сам распоряжаться своим временем. Учитывая, что ранее он проживал в Одессе, его контакты с тамошними демократами и близкое расстояние между городами, трудно сомневаться, что лейтенант наведывался туда весьма часто. Это тем более вероятно, что службой Шмидт не жил, а лишь дожидался своего увольнения в запас.