Искусство певицы и близких ей по духу исполнителей, например, Лины Мкртчян или Жанны Бичевской — мужественный, полный трагизма и боли русский ответ истошно визгливому одесско-бродвейскому балагану, которым подменили одухотворенную культуру исполнения отечественного романса и песни.
...Спустя пять лет, по-петербургски промозглым и сумрачным декабрьским (2000 года) вечером я снова шел на концерт Смольяниновой — к знакомому зданию в стиле сталинского ампира, что на углу площади имени Ленина и Арсенальной набережной, по соседству со знаменитыми на всю страну “Крестами”. По капризу случая царство Аполлона и владения Фемиды сошлись здесь почти вплотную. Зал же горожане обычно называют “Концертный, у Финляндского” (имея в виду Финляндский вокзал).
На декабрьских концертах в 2000 году певица исполнила свою новую программу, составленную из произведений Александра Вертинского и некоторых близких ему по направлению авторов. Выбор весьма смелый и ответственный. Можно ли исполнить общеизвестный репертуар прославленного во всем мире русского шансонье лучше (или не хуже), чем он сам? В нашем сознании песни Вертинского прочно срослись с неподражаемой, изысканно-утонченной, салонной манерой исполнения самого автора.
Но певица и не вступала в соревнование со знаменитым маэстро. Она внесла в знакомые мотивы собственное содержание, и оказалось, что давний и иногда казавшийся легкомысленным репертуар (кафе-шантанный Пьеро) открыл свои глубины, обнаружил свою современность и поразительную созвучность русским переживаниям конца ХХ столетия. Безнадежно затянувшаяся русская трагедия замыкает собой начало и конец нашего века. И нам снова стали близкими чувства и боль поколений, исторгнутых революцией из пределов своей земли, полузабытые страдания людей, когда-то утративших Родину.
Звучат в зале знаменитые “Я сегодня смеюсь над собою”, “Магнолия”, “Я маленькая балерина”, “Ваши пальцы пахнут ладаном”, “Сумасшедший шарманщик”, “Бал”, “Над розовым морем”... И в этой сюжетно пестроватой песенной мозаике постепенно прорисовываются контуры огромного эмоционально и граждански наполненного духовного материка, очертания России, которую тогда потеряла вышвырнутая в эмиграцию русская аристократия, а сегодня теряем мы — на исходе поистине кошмарного для нашей страны двадцатого века.
“Но однажды сбылись и мечты сумасшедшие”, — слова незамысловатой песенки в истолковании артистки вдруг обретают свой страшный подтекст: ведь это и про нас, сегодняшних.
Это и о нынешнем народонаселении России, где число помраченных, поврежденных умом людей продолжает возрастать.
В романсе, овеянном ностальгическим флером (“Ваши пальцы пахнут ладаном”), обнаруживается страшная окаменелость и горечь души, обманутой, истерзанной, разуверившейся во всем: “Ничего теперь не надо нам, никого теперь не жаль”. Человек надеется, ждет света, любви, готов даже к самообману, ему хочется пусть и “глупенькой сказки”, пусть хотя бы иллюзорных “счастья и ласки”. Но мечты разбиты, сокрушены, и звучит, обнажается совсем иной итог: “Я сегодня смеюсь над собой”. Эти и другие короткие музыкально-драматические миниатюры исполнены певицей с большим мастерством. Трудным искусством внутренней сосредоточенности, духовной концентрации, искусством переживания в процессе артистического перевоплощения (как сказал бы Станиславский) Е. Смольянинова владеет вполне.
Во многих романсах возникает мотив противопоставления края, города, земли — чужой, враждебной, и своей, родной. Кульминации тема достигает в знаменитой некогда песне “Чужие города”. Герой ее пребывает на земле, “где шумят чужие города и чужая плещется вода”. Как будто вся скорбь русской эмиграции выплеснулась в печально-надрывной мелодии, в неотвратимой правде ее текста, в бездонном сиротстве русской души, лишенной Отечества. А разве нынче не повторяется эта скорбная драма, когда многие из наших современников обречены на эмиграцию — кто на выезд, а иные, чураясь иноземных (“чужих!”), грубых и беспощадных вмешательств в жизнь России, уходят в эмиграцию внутреннюю... И глядя на сегодняшние улицы и реки Москвы и Петербурга, не повторит ли русский человек слов песни: “Здесь живут чужие господа, здесь чужая радость и беда”.