1. Предметы старины и искусства, библиотеки, архивы, картины и вообще музейные предметы, где бы они ни находились, принимаются как национальная собственность польского народа под охрану власти Рабочего и Крестьянского Правительства в лице Комиссариата по Польским Делам и Общества охранения древностей до передачи их польским народным музеям.
2. О принятии под охрану вышеназванных предметов составляются акты, причём акт о добровольной передаче польским музеям предметов, находящихся в польских усадьбах, подписывает собственноручно владелец усадьбы или им на то уполномоченное лицо. Акт составляется в двух экземплярах: один из них хранится в Польском Комиссариате при Совете Народных Комиссаров, второй — в Петроградском Отделе польского Общества охранения древностей — официального представителя в России польских художественных и исторических обществ.
3. Кроме актов составляется точная опись передаваемых предметов в 4-х экземплярах, причём один экземпляр остаётся у владельца, другой — в Комиссариате по Польским Делам, третий — в районном комиссариате по охране памятников старины или в бюро ближайшего исполнительного органа союза военнослужащих поляков, четвёртый — в Правлении Общества охранения древностей в Петрограде.
4. Для составления актов и описей и для осуществления настоящего декрета, а равно контроля над соблюдением такового на местах, Польским Комиссариатом назначаются особые районные комиссары с полномочиями Комиссаров Рабочего и Крестьянского Правительства.
5. Все упомянутые организации и лица работают в контакте с местными революционными властями в лице местных Советов Солдатских, Рабочих и Крестьянских Депутатов, которым вменяется в обязанность оказывать полное содействие в охране на местах и перевозках польских культурных ценностей.
Председатель Совета Народных Комиссаров
Вл. Ульянов (Ленин)
Народный Комиссар по Просвещению
А. В. Луначарский
Комиссар по Польским Национальным Делам
Ю. Лещинский
Управляющий делами Совета Народных Комиссаров
В. Бонч-Бруевич*
О проводимой работе по учёту и сохранению польских национальных ценностей, оказавшихся в России, советская сторона проинформировала Варшаву почти сразу же после восстановления польской государственности. В пространной ноте народного комиссара иностранных дел РСФСР Г. В. Чиче-рина министру иностранных дел Польши И. Падеревскому от 10 февраля 1919 года, в частности, отмечалось:
Российская Советская Республика, стремящаяся жить в неизменной дружбе со всеми народами, всегда желала и горячо желает сохранить мирные и добрососедские отношения с польским народом. Русское Советское Правительство ясно обнаружило своё желание оказать услугу и быть полезным польским народным массам тем, что оно тщательно оберегало находящиеся в его руках польские национальные сокровища, польские древности, неоценимые произведения искусства, картины знаменитых художников, рукописи польских композиторов, вообще унаследованные от исторического прошлого Польши сокровища, в числе которых одних лишь колоколов, представляющих значительную художественную и историческую ценность, насчитывается несколько тысяч. Русское Советское Правительство с неизменным вниманием сохраняет эти ценности с той целью, чтобы возвратить их, когда настанет момент, братским народным массам Польши*.
В памяти россиян должен навсегда сохраниться тот факт, что своим согласием в 1917 г. на отделение Польши от России и своим отказом в 1918г. от договоров о разделах Польши они сделали решающие шаги в реализации провозглашённых Республикой демократических принципов новых международных отношений. Таким образом, у россиян за этот сложнейший период истории национальная совесть перед польским народом должна быть чиста. И, может быть, этой своей принципиальной позицией была, смеем надеяться, искуплена вина за более чем столетнее принудительное нахождение Польши в составе России.
Глава II
Отношения в первые годы существования польского
государства
(ноябрь 1918 — апрель 1920 г.)
Казалось бы, безусловное признание Советской Россией независимости и государственной самостоятельности Польши объективно устранило все препятствия для быстрой нормализации взаимоотношений и решения в духе добрососедства путём переговоров всех существующих проблем. Однако, к сожалению, этого не произошло. Напротив, вопреки национальным интересам народов обеих стран (сейчас об этом уже можно говорить с полной уверенностью) начала расти напряжённость, приведшая в конце концов к трагическому исходу — к войне.
Позиция Советской России в отношении Польши, выраженная в обще-известных политических декларациях, обуславливалась также тяжелейшим внутриполитическим и международным положением страны: продолжающейся гражданской войной, иностранной военной интервенцией, всеобщей хозяйственной разрухой, голодом, эпидемиями, усталостью народа и пр. Отсюда естественная острая заинтересованность в заключении мира, в мирной передышке, как тогда говорили, в нормализации отношений, особенно с соседними государствами, даже ценой территориальных потерь и уступок. На проведение иного курса просто не было реальных возможностей. Поэтому нелепо обвинять Россию в этот период в агрессивных намерениях в отношении соседних стран, как это иногда имеет место. Но если Россия тогда шла на такие уступки, то не потому, что считала справедливыми претензии соседей, а потому, что не было иного пути выхода из войны и ослабления угрозы для самого своего существования. Подобный подход проводился и в отношении Польши, нормализации связей с которой Москва придавала большое значение и на протяжении всего периода постоянно предлагала прекратить вооружённое противостояние, установить дипломатические отношения, приступить к решению путём переговоров многих практических вопросов, возникших в результате мировой войны и в связи с фактом отхода Польши от России.
Документально подтверждается, что, к сожалению, все подобные предложения под теми или иными неубедительными предлогами отвергались польской стороной или же вообще оставлялись без внимания. Имеющаяся нотная переписка того времени между ведомствами иностранных дел даёт богатый фактический материал для восстановления картины взаимоотношений. Эта переписка доступна для всех, большая часть её опубликована в различных сборниках, вышедших в СССР и Польше. Мы ограничимся приведением лишь одного из первых документов того времени, наиболее характерного, по нашему мнению.
Из ноты народного комиссара иностранных дел Г. В. Чичерина
министру иностранных дел Польши
Л. Василевскому
28 ноября 1918 года
Нельзя не сожалеть о том, что до сих пор мы не получили ответа на наше извещение о том, что Советское правительство назначило своим представителем в Польше доктора Юлиана Мархлевского. Мы просим Министерство иностранных дел ответить нам, согласно ли оно принять гражданина Мархлевского в качестве советского представителя, причём мы охотно согласимся на присылку в Москву представителя Польского государства. Мы будем также очень благодарны, если Польское правительство установит с нами постоянное сообщение по радио и обмен известиями о положении дел, что будет содействовать разъяснению и мирному улаживанию всяких могущих возникнуть между обоими государствами конфликтов.
Чичерин*
А что же на это польская сторона?
С учётом складывающейся обстановки Варшава не устояла перед соблазном воспользоваться временным ослаблением Российского государства и попытаться добиться максимальных территориальных приобретений на востоке. Подобная точка зрения возобладала в тогдашнем польском руководстве. Некоторыми политическими кругами (Р. Дмовский) вынаши-вались совершенно оторванные от реальности имперские планы вернуть Польшу в границы 1772 г., т. е. до первого раздела страны, с присоединением бесспорно украинских, белорусских и литовских земель. Начальником государства Ю. Пилсудским выдвигался несколько иной по форме план с псевдодемократической маскировкой, который на многие годы составил основу внешней политики страны. Речь идёт о известной федералистской концепции Пилсудского, исходившей из расчленения соседей на востоке с применением военной силы и создания федерации Польши с Украиной, Белоруссией, прибалтийскими странами и, возможно, Финляндией и Румынией, естественно, под эгидой Польши.