Л. Толстой в статье о крестьянских детях “Кому у кого учиться писать” проповедует идеи Руссо, возврат к природе. Дети все воспринимают непосредственно. Толстой задавал задание на пословицы, и дети писали рассказы.
Человек рождается чистым, вступая в мир, искажает свою душу и до старости освобождается, возвращается к детской чистоте. В сказках заложен генетический код народа. Детская литература, литература для детей — вся облегченная. Разница разительная. Например: Марк Твен “Том Сойер” — детская облегченная литература, а “Приключения Гекльберри Финна” — настоящая литература, много идей. Льюис Кэрролл “Алиса в стране чудес” — компьютерная сказка, развивает инфантильность.
Есть младенческие народы. Такое представление бытует о дикарях. Но под старость тоже впадают в детство. Неясно с австралийскими аборигенами, они, скорее всего, выродились, впали в детство. Прослеживается высшая цивилизация — четкая реакция в пространстве. Бумеранг — это остаток чего-то мощного и в духовном, и в техническом отношении.
Туземцы на острове Суматра интересно охотятся на тигра. По принципу Буриданова осла, когда две одинаковые охапки сена были положены с двух сторон от животного, он не знал, какую съесть, и умер от голода. Так и тут: с разных сторон поляны, под определенным углом, на одинаковом расстоянии к хищнику, выходят двое людей. Делают шаги одновременно. Тигр не знает, на кого броситься. Подходят и убивают ножами.
Тема детей, воспитанных зверями. “Маугли” — чистая выдумка. Сколько ни пытались возвратить таких детей в нормальное состояние — не получалось. Если человек выпадает из замкнутой системы общества, выпадает навсегда.
Дед — дитя, смысл смыкается, слова одного корня. Некрасов “Дед Мазай и зайцы”.
Детство должно быть идеально, дети — цветы жизни, значит, должны расти на лоне природы. “Дитя природы” в нашей литературе — Дерсу Узала, в городе жить не смог. Детство извращено, когда оно бездомное, как у Диккенса в “Оливере Твисте”. У Шишкова образы детей в романах “Странники”, “Угрюм-река”. В неестественных условиях растут дети в произведениях Достоевского.
Колыбельные песни — это душа народа. Лермонтова “Казачья колыбельная” — лучшая из литературных, социальная по тем временам песня. Много и у других поэтов.
У Пушкина детство неестественное, оранжерейное, но повезло с няней Ариной Родионовной.
Детство в поэзии есть закономерная связь с природой. Гёльдерлин (1780 — 1843) — 30 лет был сумасшедшим. Последний всплеск Возрождения, поэт, полностью погруженный в жизнь Эллады, большая степень абстрагирования от реальной жизни.
Понимал я молчанье эфира,
Не понимая людей никогда,
Любить я учился среди цветов,
Боги взрастили меня.
Клеменс Брентано (1780 — 1843) — из романтиков. “Колыбельная”:
Эту песню напевая,
Не колебли тишины, —
Так луна всплывает.
Пой, чтоб слышен был
Шорох, шелест, ропот.
Уитмен (1782):
Был ребенок, и он рос с каждым днем
И каждый день видел новое,
И на что бы он ни взглянул,
Оно становилось частью его
На этот день
Или на многие годы.
.........................................
И рыбы, которые так непонятно повисли под водой,
И сама вода — все стало частью его.
Антонио Мачадо (1835 — 1939) взял эпиграфом “Кружитесь, кружитесь, деревянные лошадки” Поля Уильяма.
Пегасы мои — деревянные лошадки.
Мечту влекло к тому, что не приходило,
И что навсегда ушло.
Детское воспоминание: мальчик закрыт один дома, вздох поэта: “О, время и я!”. Ощущение детства: “Эти дни голубые, это солнце далекого детства”.
Норвежец Г. Рейс Андерсен (1902 — 1964), “Два ребенка”:
Играли два ребенка на берегу морском
Со временем — песком.
И белые мгновения меж пальцами текли,
И вот уже мужчина с женщиной ушли.
Играть не будем в звезды, как играли с песком.
Бунин (1906), “При свече”:
Голубое основание, золотое острие.
сердцем помню только детство —
все другое не мое!
Из современных поэтов почти у каждого есть стихи о детстве. Например, у Тряпкина. Но не все возвышаются до высот. У Казанцева (прорыв):
На протяжном пожизненном марше,
жизнь все больше любя,
и чем старше, тем старше себя
будто явственно так вспоминаю,