Кстати, расистская неприязнь Запада распространяется и на русских. Послушайте, что писал о посещении России Б. Рассел, этот гуманист, миротворец, зачинатель пресловутого Пагуошского движения и автор книги “Мудрость Запада”. Рассказывая в “Автобиографии” о встречах с русскими людьми, Рассел отмечал: “Это, конечно, были человеческие существа, но мне было бы проще заговорить с собакой, кошкой или лошадью, чем с кем-нибудь из них”. Может быть, на волжском берегу мыслителю встретились какие-то чересчур одичавшие крестьяне? Нет, он навязчиво обобщает: “...Для меня они олицетворяли самую душу России”.
Все это не означает, что контакты с людьми Запада — и с еврейскими националистами невозможны. Почему же? Основанные на принципе строгого прагматизма “ты мне, я — тебе” (а в случаях намеренного причинения ущерба на ветхозаветном “око за око”), они могут быть достаточно результативными. Надо лишь отказаться от неоправданных иллюзий, от нелепого (если глядеть со стороны) русского энтузиазма: “Обнимитесь, миллионы, слейтесь в радости единой”. Обниматься я не советовал бы, а уж коли придется, потом неплохо бы проверить карманы...
ЕСТЬ ЛИ ЕВРЕЙСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР
И ХАРАКТЕР РУССКИЙ?
В. К.: Вернемся к Солженицыну. Предваряя свой труд и определяя его границы, автор заявил, что он не рассматривает еврейскую проблему в религиозном и мистическом плане. Только в историко-бытийном. Но и здесь, конечно, масса сложностей. Мне, например, очень существенной представляется такая грань проблемы: как влияли (и влияют, наверное) на отношения русских и евреев национальные характеры тех и других? Вот в XIX веке евреи спаивали русских в шинках — об этом немало страниц у Солженицына. Но, может, в чем-то прав еврейский редактор Голенпольский: а зачем они, т. е. русские, этому поддавались? Кстати, очень актуальный для нас вопрос и сегодня — разве не так? Спаивание народа продолжается, а сопротивления этому никакого нет.
А. К.: На самом деле рассматривать поведение народа, провозглашающего себя “богоизбранным”, вне религиозных и психологических установок (весьма своеобразных, судя по заявленной претензии) невозможно. Однако автору уже вышедшей книги не предложишь иного подхода, будем следовать за ним в “историко-бытийных” разысканиях.
Наша беда, что мы пытаемся осмыслить собственную историю, в том числе и вековые взаимоотношения с еврейством, в отрыве от истории мировой. Признаемся — мы ее просто плохо знаем. Поэтому и молчим растерянно, когда какой-нибудь Голенпольский тычет нам русским пьянством. Присмотритесь к всемирной истории, сюжет всюду один и тот же. Вот исполненное самодовольства свидетельство одного из виднейших идеологов еврейства С. Дубнова: “В Египте (в начале нашей эры. — А. К. ) жило около миллиона евреев, которые благодаря своему трудолюбию и трезвости достигли высокой степени благосостояния. Они беспрерывно расширяли свои торговые сношения и все более богатели, в то время как часть местного греческого населения, вследствие лености и распутной жизни, постепенно обеднела”.
Спивались греки. Спивались негры: “После войны на юге, где выращивали хлопок, простые и необразованные негры собирали урожай на паях с белыми плантаторами. Евреи устанавливали на территориях плантации магазины, удовлетворяли все нужды черных в кредит и в конце сезона становились владельцами той части урожая, которую получали негры”. Между прочим, это свидетельство популярного у нас Марка Твена.
Сопоставим с данными расследования, которое проводил в Минской губернии наш знаменитый поэт (и сенатор) Г. Державин. Цитирую по книге Солженицына: “Жиды, ездя по деревням, а особливо осенью при собирании жатвы, и напоив крестьян со всеми их семействами, собирают с них долги свои... пьяных обсчитывая, обирают с ног до головы...” Не правда ли, схожий механизм?
Расследование Державина выявило и причину, делавшую крестьян легкой добычей шинкарей. Она хорошо знакома и жителям нынешней России. Нищета. Оказывается, торговцы подкупали помещиков, и те заставляли крестьян приобретать товары в три раза дороже их стоимости, а продавать урожай тем же спекулянтам в три pаза дешевле. Обобранным до нитки людям оставалась одна дорога — в шинок.
Здесь прослеживается некий архетип. Схема поведения, возникшая на самой заре еврейства. Вспомните ветхозаветную историю Иакова и Исава. Старший брат Исав был “человеком полей”. Однажды он пришел к своему брату Иакову, жившему в “шатрах”, усталый и голодный. Видимо, то была крайняя степень истощения: “Исав сказал: вот, я умираю...” “Но Иаков сказал (Исаву): Продай мне теперь же свое первородство”. Исав вынужден был отказаться от первородства, и “дал Иаков Исаву хлеба и кушанье из чечевицы” (Бытие. 25: 29—34).