Но, в конце концов, вся троица оказалась отстраненной от власти.
— Чувствуется, Бухарин не вызывает у вас симпатий?
— Я историк и привык оперировать фактами, а не руководствоваться эмоциями. У нас из Бухарина сделали незапятнанного агнца. Но это очередная легенда. Вообще, понятие палачей и жертв по отношению к соратникам Сталина следует уточнить. Сразу после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами главный редактор газеты “Известия” Н. Бухарин писал К. Ворошилову: “Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак — страшно рад”. А до 1932 года Бухарин как секретарь ЦК курировал ОГПУ, и ни один арест, ни один процесс тех лет не организовывался без его участия. А это и “Дело Промпартии”, и “Шахтинское дело”, и другие акции. То есть у кого руки в крови, так это у того же Бухарина.
— Когда взгляды Сталина стали меняться?
— После неудачи революции в Китае (Кантонского восстания), на которую возлагалось столько надежд. А после провала революции в Европе до Сталина, до Молотова, еще до некоторых дошло, что надеяться на мировую революцию не то что в ближайшие годы, даже в ближайшие десятилетия вряд ли следует. Тогда-то и возникает курс на индустриализацию страны. Группа “левых” коммунистов считала его ошибочным.
Давайте рассудим сами, кто в этом споре был прав. Россия убирала хлеб косами, которые покупала у Германии. Мы уже строили Турксиб, вторую колею Транссибирской магистрали — а рельсы покупали в Германии. Страна не производила ни электрических лампочек, ни термометров, ни даже красок. Первая карандашная фабрика в нашей стране, прежде чем ей присвоили имя Сакко и Ванцетти, называлась Хаммеровская. ГАЗ купили у Форда, Ростсельмаш — тоже у американцев, а первый авиационный завод в Филях был построен немцами. То есть по нынешним меркам Россия походила на центральноафриканскую страну.
— Приходится слышать, что отсталость России — это плата за революцию. Накануне мировой войны эта была передовая держава, и если бы не свернула с пути “цивилизации”, то достигла бы небывалого расцвета.
— Несомненно, гражданская война нанесла огромный ущерб экономике страны. Но высокоразвитая предвоенная Россия — это миф. Практически каждый третий год из-за неурожаев, из-за засухи страну потрясал голод. Но одновременно из губерний, где в это время не было недорода, помещики продавали зерно за рубеж. По промышленному развитию мы отставали не только от Великобритании, Франции, США, по производству металла уступали даже Бельгии. В мемуарах П. Милюкова, видного кадета и думца, читаем: “Первые известия о том, что на фронте неблагополучно, стали приходить к нам уже в конце января 1915 года. Снаряды и вооружение... были истрачены”. Напомню, Россия вступила в войну в сентябре 1914 года, и с начала объявления войны прошло лишь 4 месяца. Именно тогда в Электро-стали под Москвой срочно стали строить завод по производству снарядов. Вот и вам развитая страна!
Стране нужно было обзавестись хотя бы самым необходимым. Потому и возникла идея индустриализации. Это стало почвой для конфликта между Сталиным и “правыми”. Бухарин, Томский, Рыков придерживались несколько иной стратегии: да, мировая революция хоть и запаздывает, но неминуемо произойдет. А пока ее приходится ждать, Россия должна укреплять свою аграрную сущность. “Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии”, — писал Бухарин. Следовательно, индустриализация не нужна, поскольку рано или поздно нам достанется промышленность Советской Германии. Отсюда идея быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства, которой оказались привержены и Бухарин, и Сталин. И вот примерно с 27-го по 30-й год лидерство в партии принадлежит этому дуумвирату.
И только с 30-го по примерно 32-й год Сталин постепенно выходит на роль лидера, что, впрочем, еще далеко не очевидно. Вплоть до середины 35-го года все говорят о “центристской группе”: Сталин — Молотов — Каганович — Орджоникидзе — Ворошилов.
Думаю, после того как в Германии на выборах в рейхстаг фашисты получили 13,8 млн голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, Сталин окончательно утвердился в идее “нового курса”. Способствовало этому в первую очередь то, что он ощутил угрозу войны и понял, что Советский Союз должен выходить из изоляции. В это время крайне обострилась ситуация и на Дальнем Востоке, так что приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности. Но, имея в качестве государственной доктрины мировую революцию, найти союзников было невозможно. Иными словами, надо было громогласно отказаться от краеугольного камня ленинизма и при этом не сломать себе шею.