“Глубокоуважаемый господин Куняев,
из-за недостатка времени, увы, могу лишь ограничиться глубокой благодарностью за книгу “Шляхта и мы”; вместо развернутой рецензии решил послать Вам интересный материал на немецком языке о сотрудничестве Армии Крайовой и гитлеровских оккупантов, с надеждой, что Вы найдете возможность “углубиться” в чтение трудов историка В. Chiari.
Искренне Ваш А. Гастев”.
Присланный мне текст из журнала “Шпигель” (19/2000) гласил:
“Союз с врагом
Польская Армия Крайова временно сотрудничала во Второй мировой войне с частями СС и вермахта. Это подтверждают документы из московского архива, которые историк Бернхард Чиари опубликовал в журнале “Остойропа”. Армия Крайова (АК), подчинявшаяся польскому правительству в эмиграции (в Лондоне), воевала вначале против немецких оккупантов за свободную Польшу. Однако в 1943 г. бойцы Армии Крайовой развязали на глазах у немецких оккупантов жестокую гражданскую войну против советских партизан в Восточной Польше, Белоруссии и Литве. Поляки были озлоблены тем, что Сталин приказал расстрелять в 1940 г. в Катыни тысячи польских офицеров. В начале 1944 г. АК в Вильно предложила немцам провести переговоры о сотрудничестве: “Ненависть к большевизму” у поляков так же “велика”, как и у немцев. Армия Крайова, подчеркивал оберфюрер СС Вильгельм Фукс, — “единственная сила, способная подавлять большевистско-еврейские банды”. 7 февраля 1944 г. полковник АК Александр Крыжановски заключил с немцами сделку о сотрудничестве в регионе Вильно: немцы снабжали поляков оружием, медикаментами, лечили раненых, а поляки выразили готовность оказать в долговременном плане помощь Гитлеру в войне против Советов, выделив для этой цели 18 пехотных батальонов. За это они потребовали прекращения немецкого террора и признания польских границ по состоянию на 1939 г. Для “испытания на прочность немецко-польского сотрудничества” АК передала в подчинение немецкому командованию “3-ю польскую партизанскую бригаду”. Получив от немцев карты и разведданные, бригада, по приказу немецкого командования, атаковала советских партизан. Однако до создания прочного союза дело не дошло. Лондонское правительство в эмиграции отклонило широкое сотрудничество с нацистами. Только небольшие соединения АК продолжали после этого взаимодействие с немцами. Когда в 1944 г. Сталин захватил Вильно, он приказал депортировать руководителей АК. Многие бойцы АК были арестованы”.
Материал был иллюстрирован двумя фотографиями из того же архива. На одной — полковник Армии Крайовой А. Крыжановский в форме с железным крестом, на другой — сцена расстрела белорусских партизан. И мне стало яснее, почему поляки полвека кричат на весь мир о Катыни, о разделе Польши в 1939 г., но молчат о военнопленных 1944—45-го годов. Видимо, знают, что у многих пленных из АК рыльце в коричневом пушку.
Все подобные документы, хранящиеся, как следует из текста, в московских архивах, в советские времена тщательно скрывались от историков, чтобы не разрушать единство “социалистического лагеря”. Сейчас, видимо, к ним тоже добраться не просто — осложнять общие демократические устои Польши и России нынешним российским идеологам не хочется.
Лишь цивилизованные и добросовестные немцы, поработавшие в смутные 90-е годы в российских архивах, нет-нет да и опубликуют документы, не вписывающиеся ни в советскую, ни в демократическую идеологию.
Кстати, книга Бернхарда Чиари, вышедшая в 2003 г. в Мюнхене, называется “История польской Армии Крайовой во II мировой войне”.
Очень советую почитать ее Петру Мицнеру, всем сотрудникам и авторам “Новой Польши”.
Александр КАЗИНЦЕВ • Менеджер Дикого поля (продолжение) (Наш современник N12 2004)
АЛЕКСАНДР КАЗИНЦЕВ
МЕНЕДЖЕР ДИКОГО ПОЛЯ
Государство? Где вы видите государство?!
Ползущий, словно тощая черепаха, БТР. Жиденькая цепочка одетых кто во что горазд людей с “калашами”. Замешательство у стены невысокого дома. Медленно, нестерпимо медленно долговязый военный (офицер “Альфы”?) поднимает руку, и столпившиеся у проема начинают неловко протискиваться внутрь.
Тот, кто видел эти кадры, наверное, никогда не забудет их. 3 сентября. Штурм школы в Беслане.
Три дня, затаив дыхание, ждали развязки. Город, Осетия, вся Россия. Да и весь — без преувеличения — мир. На благополучный исход надеяться не приходилось. Но в том, что государство сделает максимум возможного, стянет в Беслан лучшие силы, самую современную технику, все эти хитроумные, безумно дорогие игрушки спецслужб, мало кто сомневался.
И вот — срыв, чудовищный провал! Крупным планом — во весь экран — у ж а с а ю щ а я ч е л о в е ч е с к а я н е з а щ и щ е н н о с т ь. Вместо умных и грозных машин, вместо асов ближнего боя (помните хвастливые репортажи о том, как горстка бойцов “Альфы” на учениях захватывает чуть ли не целые базы условного противника?), вместо торжества государственной мощи мельтешение солдатских фигурок, н и в ч е м не имеющих преимущества перед террористами.
Тягостное осознание очевидного б е с с и л и я наших защитников. Недоумение: как же так? Положим, удар террористов был неожиданным, оттого-то и прозевали (хотя и сама эта неожиданность свидетельствовала о слабости спецслужб), но теперь развязку ждали, не могли же и впрямь надеяться на переговоры, на усталость или “милость”, милосердие зверей; почему вновь оказались неподготовленными? При взгляде на экран охватывало ощущение н е и з б ы в н о г о с и р о т с т в а: некому защищать! Нечем защитить !
Припомнились жалкие потуги имиджмейкеров придать привлекательность службе в силовых структурах. Последние годы по телевизору охотно крутили ролики, где накачанный вэдэвэшник ударом руки перерубал стопку кирпичей. И по контрасту в памяти возникала реклама американской мощи: десятки вертолетов, заслоняющих горизонт, хищные бомбардировщики, взлетающие с палубы гигантского авианосца, чужие города в электронном прицеле и далекие разрывы бомб, поразивших цель. Будто специально играли на противоположностях: суперсовременные технологии — каменный век.
Думалось: топорная работа наших телевизионщиков. Оказалось — емкий образ. Неприглядная правда.
Рассказывая о Беслане, спецназовцы вспоминали: “Подмога к нам летела чуть ли не в трусах” (“Комсомольская правда”, 6—13. 09. 2004). Такими силовики и предстали перед страной и миром — голенькими….
Впечатление было столь ошеломляющим, что телевизионное начальство (или сам Кремль) сочло нужным вмешаться и подкорректировать действительность. Ближе к вечеру в хронику штурма вмонтировали кадры, на которых бронетехника идет неудержимой лавиной. Однако они так не вязались с произошедшим, выпадали из репортажей по стилю и смыслу, что возникало подозрение: это архив, кадры подготовки к параду советских времен.
Да, в эпоху СССР мы по праву гордились победительной мощью. Это чувство пережило и советскую державу, и советскую армию. А все казалось, что этакую силищу не угробить, не порезать на металлолом, как бы ни старались “реформаторы”. Рассудок отказывался считаться даже с постыдным опытом Буденновска и Первомайского. Эти провалы списывали на Ельцина, нелепо вылезавшего на экран и косноязычно бормотавшего о “38-ми снайперах”. Мнилось: если бы не б р е в н о, мы бы им показали…...
И вот выяснилось: п о к а з ы в а т ь н е ч е г о! Федеральные силы не превзошли террористов в о с н а щ е н н о с т и и, что еще хуже, явно уступили им в о р г а н и з о в а н н о с т и. А ведь оснащенность и организованность — те самые компоненты, по которым государство г а р а н т и р о в а н н о превосходит боевиков. Ибо сепаратисты представляют группу, часть, отколовшуюся и противопоставившую себя целому, а государство это целое олицетворяет. Разумеется, правительственные силы могут попасть в ловушку, но если государство не в состоянии быстро мобилизовать ресурсы и добиться р е ш а ю щ е г о п р е в о с х о д с т в а, то это означает, что его механизмы не работают .