Пушкинский Кремль на страже сталинских секретов
— Юрий Николаевич, думаю, и вы заметили, что как только общество становится перед выбором, на него неизменно наваливают кучу исторических легенд, и дикторы на фоне старой кинохроники принимаются соревноваться в язвительных комментариях. Нынешний этап развития не исключение. Любой непредвзятый зритель обратит внимание на то, как в передачах на исторические темы, которыми начали нас обильно потчевать, ложь перемешивается с недосказанностью, и нам предлагается оценивать не действительные события, а совестную эквилибристику авторов.
— Всякого рода фантазий на исторические темы хватало и раньше, довольно их и сегодня, но особенно обильно они сыпались на нас в период “перестройки”, когда общество стояло перед решающим выбором. В то время сознательно было сделано одно черное дело, последствия которого мы еще долго будем пожинать. Реформаторы считали, что нужно было любыми способами опорочить существующий строй, и использовали для этого грубую пропаганду, часто опиравшуюся на фальсификацию истории. В те годы была опробована беспроигрышная схема: существующий строй неизбежно порождает ГУЛАГ, поэтому выбирать надо “демократию”, которая обязательно принесет свободу. В результате у широких слоев населения возникло ожидание скорого чуда. Но его не произошло, и подъем сменился разочарованием.
Чаще всего в качестве классического примера приводят английскую демократию. Но никто не хочет напомнить, что первый парламент появился в Англии в XIII веке. У нас об этом говорить не принято, иначе придется честно заявить, что ни за 15, ни за 30 лет нельзя создать нормально действующие парламентские партии. И несбывшиеся надежды долго еще будут потрясать общество.
— Что мы хотим узнать, изучая историю?
— Надо полагать, не любопытство к жизни предков, а стремление заглянуть в будущее подталкивает наше внимание к истории. Нельзя построить траекторию движения, имея только одну точку — сегодняшний день. Поэтому обязательно нужно взять несколько точек в прошлом, тогда возникнет линия, которая покажет, где мы находимся и куда идем. Правильно позиционировать эти точки и есть главная задача историка.
— Но и в прошлом и теперь мы изучаем историю, т. е. строим свою траекторию, исходя не из действительно происшедших событий, а на основе выдумок, подстроенных под политическую конъюнктуру. И таким образом, мы не можем точно ни сказать, где мы есть, ни спрогнозировать, куда движемся.
— Вы хотите сказать, что свою общественную функцию мы выполняем скверно. Вы коснулись очень больной для историков темы. Во всем мире существует мораторий на широкий доступ к тем или иным документам. Обычно он длится 30—50 лет. И это правильно. События вчерашнего дня, свидетелями которых было живущее поколение, слишком еще горячи для непредвзятого изучения, последствия их не ясны. А вот через 50 лет во всем мире перед учеными открываются архивы. Но только не у нас.
Берем сегодняшний день. Минус 50 лет. 1953 год. Что произошло после смерти Сталина? Кто изменил курс? Об этом могли бы поведать, скажем, материалы отдела административных органов ЦК КПСС. Но до сих пор, хотя уже и КПСС давно нет, ни одного документа этого отдела получить невозможно. Внешняя политика от ноября 1917 года засекречена, не говоря уж об архивах ФСБ. Иными словами, даже сегодня, при действующей Конституции, где есть статья о свободе информации, историк нигде интересующей его информации не получит. Но приезжают иностранцы, платят деньги руководству архивов и знакомятся с чем хотят. А потом мы черпаем информацию по истории родного отечества из иностранных источников.
Господа парламентарии, давайте примем закон, который обязал бы все ведомства не препятствовать знакомству с документами старше 50 лет. А то доходит до смешного: узловой момент отечественной истории — убийство С. Кирова, а все следственные документы по нему засекречены. Представляете! Это при том, что эта тема мусолится 70 лет. Я не беру “секретный доклад” Хрущева на XX съезде, где рассказывается об убийстве Кирова. После него эту историю изучали 4 комиссии ЦК КПСС. Последняя была создана во времена Горбачева под председательством Александра Яковлева. Вы видели где-нибудь опубликованные результаты деятельности этих комиссий? Всякий раз находится какой-нибудь оракул, который бездоказательно излагает нам свою версию событий.
Выстрелы в Смольном
— Понятно, почему при Сталине материалы следствия по делу об убийстве Кирова были засекречены, ясно, почему с ними не давали знакомиться при Хрущеве. Но сейчас-то почему они недоступны для изучения?