Ф.Кузнецов • Шолохов и «Анти-Шолохов» (продолжение) (Наш современник N2 2001)
ФЕЛИКС КУЗНЕЦОВ
ШОЛОХОВ И “АНТИ-ШОЛОХОВ”
Конец литературной мистификации века
Глава четвертая*
Григорий мелехов и харлампий ермаков
Абрам Ермаков
Путь к характеру Григория Мелехова у Шолохова был долгим и трудным. Михаил Обухов в своих воспоминаниях, посвященных работе молодого писателя над повестью “Донщина”, предвосхищавшей “Тихий Дон”, был, конечно же, прав в своем попутном, по поводу этой повести, замечании: “Я думаю, главным героем еще не был Григорий Мелехов”.
Первый шаг к своему герою, главному герою романа “Тихий Дон”, само имя которого стало нарицательным, Шолохов сделал в первоначальном варианте романа, над которым он начал работать в 1925 году. Однако, как показывает отрывок из текста 1925 года, обнаружившийся в рукописи “Тихого Дона”, Григория Мелехова в этом тексте не было, как не было его и в главах, посвященных Корниловскому мятежу и составивших основу 4-й части 2-й книги “Тихого Дона”, поскольку главы эти, в своей основе, были написаны в 1925 году. И тем не менее, судя по отрывку 1925 года, содержащемуся в рукописи, уже в ту пору, осенью 1925 года, Шолохов стремился к созданию характера главного героя романа, только звали его не Григорий Мелехов, а Абрам Ермаков.
Абрам Ермаков в ранней редакции “Тихого Дона” — прямой предтеча Григория Мелехова; об этом говорит его портретная характеристика и особенности поведения, отмеченного внутренней незащищенностью, с одной стороны, и норовистостью, необузданностью, с другой.
Обратимся к портрету Абрама Ермакова, наблюдающего за скрывающимся немцем: “Косо изогнув левую бровь, ощерив зубы под висячими черными усиками , Абрам до тех пор глядел в кусты на противоположной стороне поляны, пока на синих, по-лошадиному выпуклых белках его глаз не блеснули от напряжения слезы” (подчеркнуто нами — Ф. К. ).
Соотнесем эту портретную характеристику Абрама Ермакова с тем образом Григория Мелехова, который возникает на страницах романа “Тихий Дон”. Портретные детали на страницах “Тихого Дона”, из которых складывался образ Григория, как бы повторяют и развивают те портретные характеристики, которые заложены в ранней редакции романа и относятся к Абраму Ермакову.