Наконец, в “деле” имеется документ, на основании которого было вынесено Постановление Президиума ЦИК, разрешающее вынести “внесудебный приговор” Харлампию Ермакову, то есть расстрелять без суда и следствия. Вот этот документ:
“Конспект по следственному делу № 7325 (Донецкого отдела ОГПУ) на гр. Ермакова Харлампия Васильевича по ст. 58 п. 11 и 18 УК.
Установочные данные: Ермаков Х. В., 36 лет, казак х. Базки Вешенского района Донецкого округа, женат, бывший б/офицер в чине есаула, б/п, в последнее время занимал должность пред[седателя] ККОВа (крестьянского общества взаимопомощи. — Ф. К. ) и зам. пред [седателя] сельсовета, в 1924 году был под следствием за к.-р. [контрреволюционную] деятельность, дело за недоказанностью прекращено.
Обвиняется
В 1919 г. вспыхнуло восстание казаков против Сов[етской] власти в Донецком округе. Ермаков принял в таковом самое посильное участие, вначале командовал сотней, а затем дивизией повстанцев. Это восстание держалось 3 м[еся]ца. С приходом белых атаман Богаевский за активную борьбу против революционного движения Ермакова произвел в чин сотника, а через некоторое время — есаула. В момент восстания Ермаков лично зарубил 18 чел. пленных матросов. Последнее время проживал в ст. Вешенской, вел систематическую агитацию против Соввласти, группировал вокруг себя казачество и выражал открытое недовольство Соввластью и компартией.
Изложенное подтверждается показаниями 8 чел. свидетелей.
Справка: Обвиняемый содержится под стражей при ИТД г. Миллерово с З/ II — 27 г.”.
Три тома “дела” Харлампия Ермакова раскрывают драматическую картину его жизни, его участие в германской и гражданской войнах, в Вешенском восстании, службы и красным, и белым, историю его борьбы за жизнь в заключении.
“Дело” Харлампия Ермакова свидетельствует, что он вернулся из Красной Армии домой, после демобилизации, 5 февраля 1923 года и почти сразу же — 21 апреля 1923 г. был арестован по обвинению в организации Верхнедонского восстания и руководстве им. Провел в тюрьме 2,5 года, 19 июля 1924 года был отпущен, 20 января 1927 года был арестован вновь и 17 июня 1927 года расстрелян. Таким образом, пребывание Харлампия Ермакова на свободе после возвращения из Красной Армии домой, в хутор Базки, сводится, не считая 2-х месяцев весной 1923 года, к двум с половиной годам — с июня 1924 по январь 1927 года, из них год (июль 1924 — май 1925), будучи выпущенным на поруки, Ермаков оставался под следствием.
Находясь под следствием и в заключении, Ермаков яростно сражался за свою жизнь и судьбу. Со страниц “дела” встает образ человека умного, мужественного и сильного, человека высоко благородного, не предавшего ни одного своего соратника и если называвшего их имена, то только тех, кто погиб или был в эмиграции. Единственное, что он позволил себе — это несколько смягчить, прикрыть флером полуправды обстоятельства своего прихода к восставшим и, возможно, несколько приукрасить свою службу у красных. Но в основных своих показаниях он был правдив.
Приведем одно из многочисленных заявлений Харлампия Ермакова судебным властям во время первого его ареста, от 22 апреля 1924 года:
“В январе м[еся]це 1918 года я добровольно вступил в ряды Красной Армии, занимал все время командные должности и в 1919 году, занимая должность зав. артскладом 15 Инзенской дивизии, я был внезапно захвачен в плен белыми, насильственным путем оставался у них на службе — едва не силою оружия принужден был занять должность командира отряда, пробыв в таковой с 1/III по 15/ VI того же года, т. е. три с половиною месяца. (Так X. В. Ермаков рисует следователю Максимовскому свое участие в Верхнедонском восстании. — Ф. К. ).
По приходе же на Дон Сов[етских] войск в 1920 году я вновь добровольно вступил в Крас[ную] Арм[ию], приведя с собой отряд в 250 сабель, с которыми пришел в 21 кавдивизию, а оттуда перешел в Конармию имени т. Буденного, — опять занимал должности комсостава до командира полка включительно. Я принимал непосредственное участие в боях на Польском, Врангелевском фронтах, против банд: на Украине — Махно, и на Кавказе — Ющенко и Белова. В означенных боях я неоднократно был ранен, но оставался в рядах, примером своим поднимая дух бойцов. За такие сознательные самопожертвования и многие отличия в боях и на службе получил личные благодарности т. Буденного, награждение часами т. Троцким, оружием с надписью и прочими вещами и обмундированием премиального комплекта. И лишь совершенно подорвав свое здоровье, в состоянии полного упадка сил, я, сроднившись с военной службой, хотя и с сожалением, все же вынужден был оставить службу с сознанием, что большая часть моей жизни отдана честно и добровольно на завоевание прав трудового народа.