Сегодня новоявленные “ханы” из недавней партноменклатуры злословят о “советском империализме”, который-де их народы в недавнем прошлом, видите ли, “угнетал”. Ну эти-то времена нам известны безо всяких ссылок на энциклопедии, сами помним! Разве в Ташкенте или Ашхабаде русские женщины в недавнем прошлом не работали посудомойками и уборщицами, а русские мужчины — монтажниками или бетонщиками? В Индии
такое случалось с британцами? Или: в самые-самые знаменитые российские университеты не зачисляли “по разнарядке” слабограмотных юношей и девушек из азиатских школ? Любой взрослый человек знает, что так оно и было.
А теперь приведем описание Ташкента, сделанное одним сторонним наблюдателем через двадцать пять только лет после установления русской власти в Ташкенте: “Тревоги войны давно забыты, край успокоился, русская власть утвердилась прочно на всем обширном пространстве туркестанских владений. За короткое время точно из-под земли вырос в Ташкенте новый, русский город — обширный, богатый, нарядный. В нем более тысячи домов европейской постройки, утопающих в зелени густых садов, большие магазины, гостиницы, казармы, для прогулок — общественные сады. С раннего утра туземцы-разносчики выкрикивают свои товары уже по-русски; в праздничные дни и царские раздается торжественный звук колоколов, призывающий православных людей в храмы Божии”.
Не удержимся, чтобы добавить: теперь на улицах невероятно разросшегося при советской власти Ташкента гремят взрывы и корчатся покалеченные люди, всюду толпы нищих, повсеместная бедность жителей, выброшенных с остановившихся предприятий. И конца этому всему не видать. Да, не только русские, но узбеки, таджики и прочие граждане города вспоминают теперь времена Скобелева и после Скобелева…
Теперь вернемся к имени Белого генерала, но не в памятниках ему и не в справках подставных энциклопедий, а в свидетельствах позднейших современников. Увы, и тут картина окажется весьма печальной. Коротко: с 1917 года до самых недавних времен о Скобелеве не писалось ничего. Повторим: ничего. Так странное замалчивание это продолжалось до сравнительно недавнего от наших времен 1970 года.
…Придется тут предаться скромным воспоминаниям. В конце шестидесятых годов в Москве начались первые выступления в печати русско-патриотического направления. В частности, писатель Олег Михайлов начал писать биографию Скобелева и предложил книгу о нем в издательство “Молодая гвардия”. Но даже в этом патриотическом центре издать такую книгу было тогда немыслимо. Однако небольшую статью Михайлова на ту же тему удалось поместить всего лишь в скромном сборнике “Шипка”, с очень малым по тем временам тиражом. Хотя и этот скромный материал удалось протащить через цензуру с немалыми трудностями.
Итак, память о Белом генерале была под строгим цензурным надзором, а потому он оказался без малого через сотню лет после кончины не только героем воинской русской славы, но и… персонажем русского самиздата! Теперь молодым согражданам приходится здесь уже давать пояснения. Да, с шестидесятых годов начали распространяться сперва машинописные копии трудов русских мыслителей недавнего прошлого, изъятые из библиотек, а потом все гуще и гуще пошли сочинения современных русских авторов на животрепещущие темы, которые не могли прорваться в открытую печать по цензурным соображениям.
С 1970 года в Москве начал выходить первый русский бесцензурный журнал “Вече”, редактором которого стал Владимир Осипов, а вокруг него объединилась группа талантливых авторов, многие из которых ныне хорошо известны. Во втором номере “Веча”, помеченном 19 мая 1971 года, была помещена работа “Генерал М. Д. Скобелев как полководец и общественный деятель”. Она шла, как и некоторые другие материалы там же, без подписи, но и тогда уже все, “кому нужно”, знали, что автором ее был историк Анатолий Иванов.
Так появилась первая биография Белого генерала, изданная, к нашему стыду, “из-под полы”. Тираж журнала едва полсотни экземпляров, но его читали или знали содержание в пересказе опять-таки все, “кому нужно” — и друзья, и тем паче противники. Хорошо бы работу эту воспроизвести — уже хотя бы потому, что в ней содержится полный обзор всей предшествующей литературы о Скобелеве.