Яков Пятиков видел письмо Шолохова у Харлампия Ермакова еще до его ареста, как видел он у Ермакова и книжку рассказов “от М. А. Шолохова”, что говорит о близости Шолохова и Ермакова и о близости самого Пятикова к Ермакову, с которым жил рядом на хуторе Базки, был его ординарцем во время восстания, а потому действительно мог знать “много интересного из жизни и невзгод Харлампия Ермакова”.
И, наконец, еще одно свидетельство, подтверждающее, что именно Харлампий Ермаков был прототипом Григория Мелехова,- характеристика Харлампия Ермакова, данная командующим Верхнедонским восстанием Павлом Кудиновым. На заданный К. Приймой вопрос: “Что вы скажете о главном герое “Тихого Дона” Мелехове?”, он, находясь в Болгарии, ответил так:
“- Среди моих командиров дивизий Григория Мелехова точно не было… Это вымышленное лицо. Во главе первой (в романе — мелеховской) дивизии стоял хорунжий, георгиевский кавалер из хутора Базки Харлампий Васильевич Ермаков. В романе он у Григория Мелехова командует полком. Ермаков был храбрый командир, забурунный казак. Многие его приметы, поступки и выходки Шолохов передал Григорию Мелехову”.
— Что вы имеете в виду?
— Да то, что бабка Харлампия — турчанка, — ответил Кудинов. — И то, что он — хорунжий с полным бантом крестов Георгия, что немножко был с Подтелковым. Я Харлампия знал хорошо. Мы с ним — однополчане. И его семейную драму я знал. Его жена трагически умерла в восемнадцатом году, оставив ему двух детишек. А его заполонила новая любовь. Тут такие бои, земля горит под ногами. А Харлампия любовь крутит-мутит… Возле Мигулинской порубил Харлампий Ермаков матросов в бою, а потом бился головой в стенку. И эти его вечные вопросы: “Куда мы идем. И за что воюем?” В романе все это звучит на высоких нотах, краски сгущены, трагедия, одним словом… Так в этом же и сила, и глубина, и пленительность таланта Шолохова.”
Эти слова руководителя Верхнедонского восстания Павла Кудинова, подтверждающие истинность изображения в “Тихом Доне” исторических событий, а также тот факт, что прообразом Григория Мелехова в романе, причем прообразом исключительно близким к оригиналу, был Харлампий Ермаков, для прояснения проблемы авторства “Тихого Дона” исключительно важны.
Итак — Харлампий Ермаков: Родился 7 февраля 1891 года в хуторе Аптиповском Вешенской станицы Области Войска Донского.
Григорий Мелехов:
Родился примерно в 1892 году в хуторе Татарском Вешенской станицы Области Войска Донского.
Харлампий Ермаков:
В январе 1913 года призван на действительную военную службу в 12-й Донской казачий полк.
Григорий Мелехов:
В январе 1914 года призван на действительную военную службу в 12-й Донской казачий полк.
Харлампий Ермаков:
После призыва в составе 12-го Донского казачьего полка оказался в местечке Радзивилловв четырех верстах от русско-австрийской границы.
Григорий Мелехов:
После призыва в составе 12-го Донского казачьего полка оказался в местечке Радзивиллов рядом с русско-австрийской грани-цей.
Разница на год в рождении определяет и разницу в датах военной службы.
Здесь необходим комментарий. Почему вдруг и Григорий Мелехов и Харлампий Ермаков начинают свою военную службу в местечке Радзивиллов в далекой Галиции? Это объясняется тем порядком, который был установлен для казачьих частей Русской армии. Комплектование казачьих полков было связано с местностью — казачьи полки имели постоянную нумерацию и формировались, в свою очередь, в строго определенных округах и станицах. И точно так же порядок службы и расквартирования казачьих полков был строго распределен. Местом расквартирования 12-го Донского казачьего полка, формировавшегося из казаков вешенской округи, было установлено местечко Радзивиллов, с целью прикрытия, в случае войны, австрийской границы.
В литературе Радзивиллов как место расквартирования 12-го Донского казачьего полка не осталось без внимания. Так, эмигрантский писатель В. И. Сагацкий, отец которого во время германской войны служил в 12-м полку, опубликовал очерк “Радзивиллов” в газете “Родимый край” (Париж), где подтверждаются многие детали военного казачьего быта, отраженные в “Тихом Доне”.
В очерке Сагацкого подтверждается, в частности, что командиром полка был и в самом деле Василий Максимович Каледин, старший брат генерала Алексея Каледина, будущего донского атамана. Реальная фигура в 12-м полку и прямой начальник Мелехова, командир четвертой сотни, подъесаул Полковников, который повел сотню в первую атаку, а позже — подписал письмо Пантелею Прокофьевичу о том, что его сын, Григорий, будто бы пал смертью храбрых. Сагацкий сообщает, что в 1917 году есаулу Полковникову было суждено стать последним командиром Петроградского военного круга при Временном правительстве и быть расстрелянным большевиками.