В начале 1979 года помощник президента Картера по национальной безопасности Бжезинский поручил разведслужбам подготовить соответствующее исследование. Опорной страной для США при реализации “исламского проекта” стал Пакистан, однако к нему, так или иначе, присоединились Китай, Саудовская Аравия, Египет, Иран и даже Израиль. И уже в 1980 году издающийся в Вашингтоне журнал “Нью рипаблик” опубликовал статью “Оружие для Афганистана”, где говорилось: “Центральное разведывательное управление занято координированием смежной, обширной программы (в которой участвует пять стран и стоимость которой оценивается более чем в 100 млн долларов) обеспечения афганского движения сопротивления оружием для ведения современной партизанской войны” (“Война в Афганистане”, цит., с. 160). И далее: “Распоряжение о разработке операции было отдано лично президентом Картером, ее планирование осуществлялось под непосредственным наблюдением президента США по национальной безопасности 3. Бжезинского и директора ЦРУ С. Тернера”. При этом с союзниками США по НАТО вообще не консультировались, контакты же с мусульманскими странами решено было проводить посредством ЦРУ через разведслужбы этих стран, а
не по обычным дипломатическим каналам.Летом и осенью 1985 года в Конгрессе США состоялись слушания под названием “Исламский фундаментализм и исламский радикализм”, на которых была разработана стратегия использования фундаменталистских группировок для подрыва позиций СССР. Иными словами, были заложены основы моджахедизма. Теория начала быстро претворяться в практику. По некоторым данным, если в начале 80-х годов в Афганистане сражалось около 3500 арабов, то в середине 80-х их было уже около 18000 у одного только Хекматиара. При этом США закрывали глаза на торговлю героином, уже тогда превращавшуюся в экономическую основу моджахедизма. Но, конечно, главным источником финансовых поступлений для лидеров афганской оппозиции оставались США, Пакистан и Саудовская
к себе домой. А потом они уйдут еще дальше на север, оставив свои мусульманские республики”. К сожалению, Боровик написал об этом только 10 лет спустя, в год же вывода 40-й армии из Афганистана из уст его звучали общеперестроечные штампы. А ведь уже в 1985 году Кейси посоветовал моджахедам начать попытки перенесения военных действий на территорию СССР, о чем тоже, конечно, должны были знать — и знали — не только афганские духанщики, но и советские спецслужбы, а стало быть, и советское руководство. Генерал Н. Овезов, заместитель председателя КГБ Туркмении, еще в 1982 году утверждал, что “саудовцы пользуются исламом как тлеющими углями мусульманского бунта против СССР”. (“Советский Туркменистан”, 10. 12. 82). И потому никакого “алиби” у Горбачева нет; он прекрасно знал, что оставляет за спиной выводимой 40-й армии и чью игру он при этом играет.План действий тогдашний руководитель ЦРУ Уильям Кейси обсуждал с саудовским принцем Фахдом, “мусульманином и другом Запада”, по характеристике П. Швейцера. И когда он сказал Фахду, что необходимо перенести войну на территорию СССР, тот с энтузиазмом ответил :“Святой джихад — это не знающая границ революция. Так же, как и коммунизм”.
Афганцы, сообщает Швейцер, при поддержке созданных ими агентурных групп уже проводили широкомасштабные операции по минированию, но Кейси хотелось большего — хорошо спланированной подрывной кампании в Средней Азии. И как раз в регионе оказалось испробованным то самое оружие межэтнических конфликтов, которое затем с таким успехом было использовано для разрушения СССР, а ныне задействовано уже и на территории РФ. Не случайно в тот же вечер, когда Кейси беседовал с Фахдом о джихаде, состоялась встреча директора ЦРУ с Муссой Туркестани — историком, родившимся в Средней Азии, но жившим в Саудовской Аравии. Туркестани сообщил Кейси о волнениях в Алма-Ате в марте 1980 года (где было немало лозунгов протеста против войны в Афганистане) и о том, что там есть подполье, профинансированное саудовцами
. здесь был достаточно плотен, как был он плотен и в высшем партийном руководстве, что и показал приход к власти горбачевской когорты.Генерал Денисов, занимавшийся в Главпуре вопросами спецпропаганды, в одном из интервью заявил: “Наши службы располагали сведениями, что Гарвардский университет, Иллинойсский и другие исследовательские центры США ведут активную разработку проблемы информационных войн. Докладывали об этом в ЦК КПСС, но реакция этого “мозгового центра” была, мягко говоря, иронической. Абсолютно
не воспринимали информационную угрозу и аналитические службы разведки” (“Правда”, 21. 12. 96).Видимо, и не только информационную: П. Швейцер цитирует заявление одного из достаточно высоких чинов КГБ о том, что “у нас (!) никто не верил, будто “Солидарность” финансируется американцами”, — заявление совершенно анекдотичное на фоне ставших теперь общеизвестными фактов и собственных заявлений Бжезинского об успешной реализации его доктрины одновременной поддержки “Солидарности” и афганских моджахедов. Что до Горбачева, то уже в 1988 году, то есть до вывода ОКСВ из Афганистана, он перешагнул черту, отделяющую реформирование от разрушения — и, по-видимому, вполне сознательного — государства. Как пишет в своих весьма откровенных воспоминаниях его помощник А. С. Черняев, “после выступления Генсека в ООН в конце 1988 года, где “он как бы получил “диплом” от международного сообщества государств и народов, начался повальный, я бы сказал, разгром всей нашей 70-летней советской истории, пересмотр всего и вся… И сама Октябрьская революция превращалась постепенно в историческую ошибку… уже появился термин “тоталитаризм” при оценке советской истории…”
И далее — самое важное, быть может, в контексте ретроспективного рассмотрения событий рубежного 1989 года: “Кстати, перед Новым годом по ТВ выступил Гавриил Попов. Сказал он примерно следующее: в 1989 году возникшие уже тенденции будут набирать силу. Объективная логика, а может быть, и замысел Горбачева, предположил он, состоит в том, чтобы дать 70-летнему режиму распасться, и только тогда общество “из чувства самосохранения” начнет создаваться заново…
Что это было, “объективная ли логика” или “замысел”? И то, и другое. Помните? “Пойду далеко!” — говорил мне раз Горбачев. Но идти надо было значительно быстрее. После Нью-Йорка, когда была обеспечена “внешняя среда” — Hiс Rhodus, hic salta, как говорили древние и как повторял за ними Маркс”. (А. С. Черняев. Шесть лет с Горбачевым. М., 1993, с. 256-266. — Курсив мой. — K. М.
).По словам Мохаммада Юсефа, начальника афганского отдела пакистанских спецслужб (Inter-Services Intellidgence), с 1983-го по 1987 год советское руководство в целом вело ту же “оборонительную политику”, которая была характерной и для поведения ОКСВ в Афганистане.
И как ОКСВ становился все более уязвимым для энергичных наступательных действий моджахедов и стоящих за их спинами иностранных спецслужб, так и — приходится сделать горький вывод — СССР в целом не решался энергично ответить на действия американской стороны, для которой именно 80-е годы стали годами открытого наступления на СССР, — о чем свидетельствует и целый ряд принятых в это время специальных директив*. Важнейшими из них были NSDD-32 и NSDD-55, разработанные еще при Рейгане. Первая прямо объявляла о цели пересмотра итогов Второй мировой войны. “В результате мы сочли Ялтинскую конференцию недействительной”, — вспоминает Эдвин Мид, бывший член Совета Национальной безопасности США.
Увы, со стороны СССР не последовало никакой реакции — как, впрочем, не последовало ее и на другую директиву, NSDD-55, суть которой известный советолог Ричард Пайпс определяет следующим образом: “Директива четко формулировала, что нашей целью является уже не сосуществование с СССР, а изменение советской системы с помощью внешнего нажима”. Упорное продолжение советского курса на сосуществование в этих условиях начинало все больше походить на коллаборацию, в каковую он и превратился открыто с приходом к власти М. С. Горбачева.